Орскаль недовольно нахмурился, но промолчал. А что поделаешь? Так вот скажет помощница, что вызвать духа не получилось, и как проверишь? Останется разве что пенять на ее… хм… недостаточную сосредоточенность, а что в этом толку?

– Встань вот здесь, шодан, – велела Фергия, вынув из кармана небольшой компас – непристойно дорогая вещь, да еще поди найди такой, чтобы не врал! – и тщательно сориентировавшись по сторонам света. Судя по выражению ее физиономии – сурово сдвинутым бровям, нахмуренному лбу и поджатым губам, – она готовилась развить кипучую деятельность (вернее, ее вид).

Я угадал.

– Что мне делать? – немного нервно спросил Орскаль, сжимая и разжимая пальцы.

– Пока ничего, стой смирно, не двигайся с места, а я стану чертить схему призыва. Сам понимаешь, на такой неровной поверхности это сложно делать, а если я промахнусь хоть немного, то все усилия пропадут даром…

Говоря это, Фергия выудила из прихваченного с собою вьюка здоровенную бутыль темного стекла – явно не адмарской работы, я такие только в Арастене видел, – встряхнула ее, удовлетворенно кивнула и сунула Орскалю – подержать.

– Что это?

– Кровь, что же еще?

– Твоя?… – По-моему, Орскаль едва не выронил эту посудину.

– Шодан… – Фергия остановилась и взглянула на него с укоризной. – Если из меня выцедить столько крови, я, может, не умру, но еще долго не смогу передвигаться самостоятельно. Неужели сам не понимаешь?

– Тогда чья…

Судя по лицу чародея, он вообразил, как Фергия темной ночью одной ей ведомыми путями прокрадывается в Адмар и выцеживает кровь из припозднившихся гуляк, спящих бродяг. А может, обескровливает целые семьи в Нижнем городе, заманивает в свой волшебный сад детишек или хотя бы примитивно разбойничает на караванных тропах… Но увы ему!

– Чья-чья, бычья, конечно, – проворчала Фергия, вымеряя островок шагами и отмечая какие-то точки небольшими белыми камнями, которые тоже доставала из вьюка. – Для схемы годится любая. По правде говоря, можно даже воспользоваться краской или куском известняка, чтобы прочертить линии, но я решила не рисковать. А моя кровь потребуется немного позже, равно как и твоя.

Орскаль промолчал, с опаской, но и с превеликим интересом наблюдая за действиями Фергии. Та извлекала из своего бездонного вьюка предмет за предметом: сперва острые металлические штыри – их она забила в тех точках, где положила белые камни, затем моток бечевки – и натянула ее между штырями, изобразив подобие паутины, которую плел вдрызг пьяный паук размером с лошадь. В центре этого переплетения оказался, как несложно догадаться, Орскаль. Я подумал: если он вдруг решит сбежать, то непременно споткнется о какую-нибудь бечевку или зацепится одеянием за штырь, а это его, может, не остановит, но замедлит. Интересно, Фергия рассуждала так же?

– Вот теперь возьмемся за дело, – серьезно сказала Фергия, – и если тебе, шодан, нужно отойти до ветру, сделай это сейчас, потом нельзя будет двигаться с места, придется прудить в штаны.

– Не нужно, – процедил он.

Фергия, аккуратно переступив бечевки, взяла у него из рук бутыль и, проливая густую кровь тонкой струйкой, принялась повторять их рисунок на земле, стараясь, чтобы линия выходила непрерывной.

Наконец бутыль иссякла, Фергия запасливо сунула ее во вьюк, а из другого его отделения извлекла какие-то щепочки. Обустроила крохотное кострище, развела огонь, бросила в него несколько горстей сушеных трав… Запах поплыл такой, что я не удержался и чихнул. Хорошо еще, успел отвернуться и только взбаламутил волны, а не снес всю эту замысловатую конструкцию на островке…

Фергия погрозила мне пальцем, потом сделала знак наклониться поближе и ловко – не иначе, у старой бардазинки научилась или просто тренировалась на Даджи – накинула мне на шею ременную петлю.

– Это чтобы получать силу от дракона, – пояснила она изнывающему от нетерпения Орскалю и накрепко привязала другой конец длинной прочной веревки к своему поясу.

Как я понял, это была страховка: если что, я смогу выдернуть Фергию с островка, просто мотнув головой. Кажется, на кораблях во время шторма матросы тоже вот так привязываются, чтобы не смыло с палубы, а Фергии такое не в диковинку. Значит, выдержит рывок и сумеет забраться мне на шею, а там уж справимся как-нибудь.

Колдунья стояла за пределами своего замысловатого рисунка – и, подозреваю, специально оставленных Руммалем отметок, призванных задержать Дженна Дасса, – поэтому на какое-то время мы оказались бы в безопасности. И я искренне надеялся, что у Фергии имеется запасной план на подобный случай.

– Начнем, – сказала она, села наземь, поджав ноги, снова порылась в своем вьюке, и…

Я глазам своим не поверил, когда увидел, что показалось на свет! Да, на свет, потому что белые камни в узловых точках колдовского плетения вспыхнули синим огнем, и такие же искры побежали по веревке, связавшей меня с колдуньей. Правда, я ничего не ощущал, а потому полагал, что это – чистейшей воды обман.

– Что мне теперь делать? – спросил Орскаль.

Дышал он часто, что выдавало волнение, но на лице не дрогнул ни единый мускул – чародей превосходно владел собой.

– Ничего, шодан, стой и не шевелись. Ты, полагаю, почувствуешь явление духа. Только заклинаю тебя всеми известными тебе богами и духами той стороны – не вмешивайся! Лучше сосредоточься… И расслабься, иначе разгневанный дух Дженна Дасса ворвется в тебя, как изголодавшийся по женщинам наемник после многомесячного похода – в первую попавшуюся пленницу!

«Тебе повезет, если останешься жив и относительно цел», – перевел я для себя.

Орскаль кивнул и прикрыл глаза – только узкая полоска поблескивала под опущенными веками. Я чувствовал – вокруг него сгустилась сила и тут же рассеялась, будто он осознал: ему сейчас нужно не готовить непроницаемый кокон, а, наоборот, открыться. Должно быть, такое далось непросто человеку, привыкшему всю жизнь держать чувства и мысли на замке…

Фергия снова порылась во вьюке, швырнула в огонь еще горсть неимоверно вонючих трав. Я понял наконец, что она жжет: это были сушеные водоросли и еще какая-то дрянь! То-то так несло горелой рыбой!

Так вот, она дождалась, пока дым сделается погуще, выпрямила спину, взяла в правую руку каменную скалку и изо всех сил ударила в медный таз. Тот самый, любимый таз Фиридиз! Не представляю, что сделает с Фергией кухарка, обнаружив пропажу… Хотя, может, она сама отдала эту посудину, узнав, для какого дела та нужна? Спрошу, если выживу…

Начищенная медь гудела не хуже парадного щита Даллаля, и на сей раз Фергия не пела. Вернее – пока не пела, мычала что-то сквозь стиснутые зубы, а когда медный гул сделался непрерывным, тогда прорвался и первый громкий звук – тот самый, похожий на чаячий крик.

Я подумал, что нам не хватает Игирида. И сам я мог бы помочь, если бы пребывал в человеческом облике, но превратиться не рискнул. Надеюсь, Фергия знала, что делала…