Оказалось – весьма крепок. Даже не попятился, хотя – я видел – сильно побледнел. Но вдруг это он от волнения? Вон и дыхание участилось…

– Я многое слышал о тебе, Вейриш-шодан, – сказал Орскаль, облизнув враз пересохшие губы, – и даже видел издали. Но оказаться рядом – это… это…

– Сильное впечатление, – подсказала Фергия и по-хозяйски похлопала меня по передней лапе. – Полезай, шодан, время не ждет – скоро рыбаки на лов выйдут!

«Верно, мне еще заманивать их подальше от острова», – вспомнил я и покосился на Фергию с неудовольствием. Она правильно истолковала мой взгляд, потому что добавила, подпихивая Орскаля в… гм… корму: очевидно, верхом он ездить не разучился, но я все-таки заметно крупнее мула, а лазать по деревьям и стенам чародею не приходилось с раннего детства. Да и тогда вряд ли ему дозволялись такие шалости – скорее всего, Орскаля с младых ногтей приобщали к магической премудрости. С другой стороны, Фергию тоже натаскивали едва ли не с рождения, но это ничуть не мешает ей карабкаться по мне с ловкостью обезьяны и уверенно держаться у меня на спине даже при сильном встречном ветре. Наверно, во время шторма на верхушке мачты и посильнее задувает…

– Рыбаки привыкли следить за полетом Вейриша – смотрят, куда рыба ушла, – приговаривала Фергия, надежно пристегивая чародея ремнями к моей сбруе.

Правильно, а то так вот брякнется – и что мы делать станем? Я, может, поспею подхватить, да ведь раздавлю – не привык как-то людей в лапах носить. Вернее, когда-то очень давно я, как у нас водится, похищал дев, но предусмотрительно заматывал их в одеяло поплотнее: во-первых, чтобы не поранить когтями, во-вторых, чтобы не брыкались, а в-третьих, чтобы не простудить – наверху холодно. Но проделывать подобное на лету – увольте!

– Почему ты раньше не сказала? – недовольно спросил Орскаль, ерзая у меня на спине.

Коварная Фергия наверняка не подложила ему не то что подушки, а даже вытертого до дыр половичка, и седалище придворного чародея страдало от жесткости моего хребта. Хм, я бы с удовольствием взбрыкнул в воздухе разок-другой, но не стану: вдруг Орскаль ушибется всерьез и не сможет противостоять Дженна Дассу, занятый своими травмами?

– Потому что он сам об этом только сегодня ночью вспомнил, – легко соврала она. – Ну да ничего. Иллюзии у меня отменно получаются, так что пускай рыболовы гребут со-овсем в другую сторону. Может, даже поймают что-нибудь.

Я выдохнул с облегчением, взметнув тучу песка, выслушал все, что мне причиталось за такое хулиганство, и дал понять, что готов лететь.

– Вперед, Вейриш! – сказала Фергия, прочихавшись наконец, и вонзила каблуки мне в бока.

– И поживее, – добавил Орскаль, тоже колотя пятками мне по ребрам. На счастье, у него обувь была мягкой. – Солнце вот-вот покажется…

Признаюсь, теперь мне очень хотелось сбросить обоих на островок с большой высоты и посмотреть, как они станут выкручиваться, но я не рискнул. Не потому, что кого-то из двоих было особенно жаль, просто… Без них не получится добраться до Дженна Дасса (скорее уж, он первым до меня доберется, существует теперь проклятие или нет), а я никогда и ничего не желал так, как его окончательной гибели!

Памятуя слова Фергии об иллюзии, я поднялся повыше, не то рыбаки, увидев сразу двух драконов, летящих в разные стороны, чего доброго, сочтут это каким-нибудь предзнаменованием, и вовсе не обязательно благим. И, возможно, будут не так уж не правы.

Ветер оказался попутным – то ли повезло, то ли Фергия расстаралась. Мне не приходилось даже прилагать особенных усилий, чтобы лететь побыстрее, поэтому можно было взглянуть по сторонам.

Внизу расстилалось море, еще серо-сизое, предрассветное, только кое-где на нем взблескивали золотистые искры – фонари рыбаков. Линию горизонта различить не получалось – небо в той стороне, куда мы летели, тоже казалось свинцово-серым. Неужели буря надвигается? Ничто не предвещало, да и ветер в противоположную сторону… Я повернул голову и глянул – нет, на востоке небо светлело, делалось жемчужным, скоро станет нежно-голубым, потом густо-синим, а к полудню, когда солнце станет палить во всю силу, снова выгорит до жаркой белизны. Облаков не было, никаких, а я хотел напоследок взглянуть на те золотисто-розовые перья, в которые любил когда-то нырять… Хотя им рано еще появляться – солнце-то не взошло. Может, увижу еще…

«Не загадывай, – велел я себе, – ты, может, вовсе не вернешься с того острова, какие уж тут облака!»

И я чаще заработал крыльями, так что рассекаемый ветер засвистел в ушах, а пассажиров, подозреваю, укачало – я не раз нырял вниз и снова взмывал повыше, скользя по воздушным потокам: полагаться на один лишь волшебный ветер не следовало. Вернее, Орскаля укачало – Фергии такая болтанка была нипочем, с ее-то морским опытом. Аю тоже это нравилось, особенно когда я взлетал повыше и камнем рушился вниз к самой воде, и выравнивался, цепляя гребни волн и обдавая всадницу брызгами. Аю держалась у меня на спине безо всякой сбруи – прирожденная наездница…

Задумавшись, я едва не пропустил остров, но вовремя опомнился и пошел снижаться по спирали, сужая круги. Вот и риф, на который мне нужно приземлиться, и я это сделал, правда, с третьего захода: все-таки скала была маловата, а ветер теперь мешал, а не помогал.

– Да, на малых высотах вы, Вейриш, совсем не так хороши, как высоко в поднебесье, – ядовито сказала Фергия, разулась и легко пробежалась по моей спине и хвосту, который я любезно протянул почти до самого острова.

Ей пришлось прыгать, но не слишком далеко, такое расстояние длинноногая колдунья преодолела в один мах. Почему не воспользовалась своей «воздушной дорожкой», интересно? Хотела произвести впечатление на Орскаля? Не исключено…

Чародею пришлось куда сложнее: в своем длинном одеянии и мягких сапожках, совсем не подходящих для ходьбы по мокрой от брызг и потому скользкой чешуе дракона, он несколько раз едва не сорвался в воду. Разуваться, правда, не стал. Может, и правильно сделал: это Фергия к такому привычна, а он, привыкший к гладкому полу и пышным коврам, запросто рассадил бы ступню о мой гребень или встопорщившуюся чешуйку, проливать же кровь без нужды в этом месте не стоило.

Однако Орскаль все-таки преодолел и последнюю преграду, изрядно вымочив одежду. Признаюсь, меня подмывало круто изогнуть хвост наподобие ледяной горки, с которых любят кататься ребятишки на Севере, да и вообще в любых краях, где зимой достаточно холодно, но я не стал. Чешуя-то у меня достаточно гладкая, Орскаль преотлично съехал бы по ней и пролетел невеликое расстояние до суши, если бы не гребень: втянуть его я, увы, не мог, а потому толку от моей идеи не было, если я не желал покалечить чародея.

Когда оба мага оказались на берегу, я развернулся, чтобы лучше видеть происходящее.

– Готов, шодан? – спросила Фергия, а Орскаль недоуменно нахмурился:

– Тебе не нужно подготовиться? Привести в порядок мысли, сосредоточиться?

– Шодан, мысли у меня всегда в порядке – профессия обязывает, а что до сосредоточения… как полагаешь, во время шторма или абордажа у меня так уж много времени на то, чтобы достичь внутреннего умиротворения?