- Ну че? За будущую победу?

Соловьева весело подняла свой бокал в ответ.

- За победу!

Следующие сорок минут за победу выпили еще четыре раза. Достаточно, чтобы в голове стало легко. И чтобы Алинка расслабилась и начала щебетать без умолку. Росохай только и успевала, что подначивать, мотая себе на ус всякую ерунду. Не знала, для чего. Разве только и правда в коллекцию ядовитостей.

- Бухой мне ее тоже, пожалуйста, подгони, - шепнула она Гамлету, когда

Соловьева стала рассказывать Гурову про какое-то дивное колье с сапфирами из ювелирного, запримеченное по приезду в Одессу.

- А ты животных любишь? – поинтересовался у нее Носов, делая подряд снимки развеселившейся Алины.

- Зверски. Погонялово мое помнишь?

- А людей не особо, да?

- Люди точно хуже зверей, - получилось как-то мрачно и слишком серьезно.

– На этих глянь. Зоологическая выставка.

- Не всем быть умными, кому-то надо и красивыми.

- А кто-то должен быть злой. Все нормально. Равновесие сил в природе. В сказке про Красную шапочку я была бы Волком.

- Это мужской перс, - заржал Гамлет.

- Умственные способности от пола не зависят. Как и степень озлобленности, да?

Носов скривил всепонимающую рожу и глубокомысленно повел головой.

- Ну что вы такие уныыыыыылые! – протянула Алинка, в очередной раз поймавшая официанта и попросившая «еще шампусика». – Мы с Анатолем танцевать! Да, Анатоль?

- Типа у меня есть варианты, - вздохнул Анатоль, но послушно встал. О том, как он не любил, когда Алинка напивалась, Руська помнила еще с

Вены. Но против капризов своей сердечной зазнобы был бессилен.

Зазноба, между тем, повисла у него на шее, и он, подхватив ее под талию, поволок к танцующим, которых к тому времени уже собралось некоторое количество. Народ постепенно расслаблялся. И только Росохай продолжала чувствовать напряжение, которое никак не исчезало. Она в очередной раз оглянулась по залу в поисках того, кто за ней следит, и устало проговорила:

- У тебя шестое чувство нормально развито? Или это тоже бабская прерогатива?

- Что не так? – спросил Гамлет, подняв глаза от телефона.

- У нас все нормально? Без сбоев? Я еле на стуле сижу – будто что-то происходит… не то.

- Да нормально все…

- Когда все это закончится, я буду несколько суток спать.

- А я говорю – расслабиться надо! – сел на своего любимого конька Носов.

- Я не умею расслабляться, как она, - Руська кивнула на Соловьеву, скользнувшую ладонями Гурову под пиджак и тянувшуюся к его губам. Нет, где-то и ее понять можно – последний вечер свободы без присутствия жюри и продюсеров – спасибо организаторам. Потом начнется жесткач.

- А поучиться?

- Это ты меня на слабо́ берешь?

- Скучная ты.

- Точно на слабо́, - рассмеялась Руська. – Ок. А тебе слабо́ меня пригласить танцевать?

Гамлет живо подскочил на ноги и протянул ей руку. А еще через мгновение

Росохай обнаружила себя танцующей с ним среди немногочисленной толпы, не усидевшей за столиками. И в своих зеленых кедах и чуточку провокационном платье она неожиданно оказалась на всеобщем обозрении. Поежилась, но ладоней с плеч Носова не убрала. Наоборот – прижалась чуть-чуть теснее. Велено же расслабиться.

- Кто из родителей любил Шекспира? – медленно спросила она.

- Никто. У меня мама – грузинка. Там в роду каждый второй – Гамлет.

- А Офелия у тебя есть, Гамлет? – хохотнула Руська.

- Других проблем валом.

- Разумный подход к половому вопросу. Про тебя интереснее, чем про

Алинку. Работа тоже проблема или призвание?

- Исключительно призвание, - весело фыркнул Носов. – Ты сомневаешься?

- В тебе? Ни минуты. Ты как рельса. Сказал – сделал.

- Сама ты рельса, - ржал Гамлет ей в ухо и, пользуясь представившейся возможностью, разбрасывал ладони по всему, что попадалось под руку.

- Я не рельса. Я бревно.

- Мдаа… Тяжелый случай.

- А я предупреждала. Так что есть шанс сдать назад.

- Еще есть шанс тебя напоить.

- Ууууууу! – протянула Росохай и засмеялась, уткнувшись Носову в плечо.

Смешно было действительно до слез. А когда отняла лицо от его футболки и чуть повела головой, как-то сразу, в одно мгновение поняла, чей взгляд почти прожег на ней дыру размером с Марианскую впадину. К горлу подкатило что-то горячее, забило фонтаном. И Руслана отвела взгляд в сторону. Чтобы дать себе осознать. Потом взглянула на Носова. – Ну, напоишь, а дальше?

- Накормлю и спать уложу, - веселился Гамлет.

- А сказку расскажешь? – «А ты и правда тыква, Лукин!» - кричала она сама в собственной голове. И правда… тыква.

- О чистой любви или грязном сексе?

О любви… о любви слышала… слушала… столько раз, что самой не верится. Руслана снова обернулась, но смелости вглядеться не хватило. О любви… хватит уже о любви.

- А что у тебя лучше получается?

- Всё!

Всё! Росохай хватила ртом воздух. И позволила себе осознать. В зале Егор

Лукин.

Чуть дальше, среди людей. Егор Лукин.

В расстегнутом светло-сером пиджаке, отчего на розовом галстуке ярким пятном была заметна разноцветная крупная булавка. Таким же разноцветным был платок в нагрудном кармане и, кажется, даже платье его спутницы, в чьей профессии сомневаться не приходилось. Высокая, тонкая, длинноногая брюнетка, весело рассказывающая что-то Лукину. У обоих в руках были бокалы. Он улыбался, иногда кивал, отпивал шампанского. И не сводил взгляда с Русланы.

Шум в голове – это шум от разговоров и музыки. Пульсирующий и осязаемый. Хотя если вдруг ушами пойдет кровь, она и не удивится.

Слишком распирает. Руслана сморгнула пелену перед глазами, расходящуюся разноцветными пятнами от Лукинской булавки так, что просто резало белки. И заставила себя посмотреть в сторону. Разорвать этот дикий комок, в который сплелись два их взгляда.

Приподнявшись на цыпочки, чтобы дотянуться до уха Гамлета, прошептала:

- Я Гурова потеряла. Видишь его?

Носов завертел головой.

- Неа… Может, курить вышел. Сейчас вернусь.

- Надо было жучок ему в зуб вживить, - мрачно усмехнулась Росомаха. –

Вы же можете…

- Да ну тебя! – рявкнул Гамлет и свалил.