Кстати о любви - Марина Светлая

* * *

- Найди мне название кейтеринговой компании, у которой заказали фуршет, - сказал высокий темноволосый мужчина лет тридцати двух, упакованный в классический костюм-тройку от Armani, и отправил в рот канапе с цуккини и зеленым яблоком на красной шпажке. Адресат просьбы стоял рядом, уныло взирая на многочисленные блюда с едой.

- А золотую рыбку тебе не поймать? – проворчал он, явно нервничая.

Поднял глаза и стал оглядываться по сторонам. Обманчиво расслабляющая атмосфера огромного холла на втором этаже гостиничного комплекса Ramada-Encore с мягко льющейся меж стен, столов и людей лаунж-музыкой на него действовала скорее раздражающе. Жующий же только усмехнулся:

- Предпочитаю мясо.

- Олька ни то, ни другое не приготовит… Егор, харе жрать! Надо в зал вернуться!

- Успеем. Лучше вкусно есть, чем слушать пафосный бред.

- Это не бред, - вяло возмутился «переживающий». – Убедишься, когда его начнут толкать в адрес твоей персоны. Сейчас «Лучший фоторепортаж года», а потом наши номинации пойдут.

- Хочешь, я тебе сам расскажу, что они нам начнут толкать? – спросил Егор с явно слышимой снисходительностью в голосе, прожевал очередной кулинарный шедевр и скомандовал: - Пошли, Марценюк, за нашими заслуженными наградами.

- Олька твоя где?

- А кто ж ее знает? Может, на интервью кого раскручивает – любимое занятие.

- Нашли время. Семейка, блин, - буркнул Марценюк. – Иди ищи Олю. Я вас прикрою. К объявлению твоего проекта чтоб оба были – я фейсконтроль не пройду.

Егор Лукин, соучредитель и главный редактор журнала «À propos», который волею природы прошел бы фейсконтроль даже на обложку самого модного глянца, похлопал по плечу своего исполнительного директора и отошел в поисках жены.

На церемонию вручения ежегодной премии МедиаНа они приехали в абсолютной уверенности, что получат все главные награды – конкурентов им последние несколько лет не было. Такое положение вещей добывалось потом, кровью, недосыпами, постоянными мозговыми штурмами и непрекращающимися поисками новых идей – разве что колесо не изобретали. А заработанный авторитет должен приносить плоды – в виде позолоченных свитков, которые с удовлетворением коллекционировали оба: и Егор, и его супруга.

Впереди уже блеснуло черным атласом Олино платье, когда поблизости раздалось явственное хрюканье. Вполне себе поросячье. Потом оно повторилось, а за ним последовал сильный кашель. Совсем рядом, буквально под рукой, нечто странное – лохматое, белобрысое, с чем-то зеленым в волосах – согнулось почти пополам, одновременно вцепившись в край стола и роняя на него же бокал с шампанским. При этом оно надувало щеки и продолжало выкашливать из себя то, что, по всей видимости, попало в дыхательные пути вместо пищевода.

Притормозив на мгновение, Егор склонился над страдающей барышней – в последнем сомнений не возникло – и пару раз постучал по спине. Она вздрогнула от неожиданности, подняла свой беспомощный взгляд, вперившись тут же в его серые глаза, после чего зашлась новым приступом кашля. Правда, уже явно не столь критичным. Однако светлая кожа лица и шеи стала немилосердно краснеть.

- Гребаные оливки, - пробормотала девушка неожиданно низким грудным голосом, так мало сочетавшимся с ее перепуганным видом.

- В следующий раз не глотайте целиком, - посоветовал Егор и протянул страдалице стакан воды.

Она немедленно вцепилась в него, выхватывая из рук своего спасителя. И принялась пить быстро, но мелкими глотками, пытаясь сдержать вновь подкатывающий кашель. Наконец, с водой было покончено. И девица обиженно изрекла:

- Я их ненавижу!

- Сильно! – губы Лукина искривились в усмешке.

- Ну а чего они?

- А вы?

- Вот именно, что я – ничего! – неожиданно рассмеялась она, и смех совершенно преобразил ее лицо. Теперь оно и правда стало походить на женское. – Ладно, спасибо вам! Пошел я на экзекуцию.

- Да не за что, - ответил Егор и отвернулся, возобновив поиски Ольги.

Спасенная пару секунд пялилась ему вслед, видимо, все еще приходя в себя – нельзя с такой внешностью без предупреждения спасать. А потом развернулась и ломанулась в Ивент-Холл.

Примерно в это же самое время, выждав еще пару секунд, чтобы нежданная собеседница супруга скрылась за дверью, Ольга Залужная, сверкая белоснежностью идеальной линии обнаженных плеч в черном платье, вышла из-за мощной спины безымянного смокинга и направилась к мужу, надев на себя удивленное лицо.

- Ты знаешь Росохай? – прыгнула она с места в карьер.

- Кого? – лениво уточнил Егор.

- Руслану Росохай! Вы сейчас говорили!

- Да ладно! – Лукин, не веря собственным ушам, заблуждал глазами по залу – безрезультатно. Ни самой небезызвестной журналистки, ни подтверждающей таблички, что этот экспонат постмодернизма – действительно Руслана Росохай, в зону его взгляда не попали.

- Ну вообще-то да! – возмутилась жена и тут же воодушевленно защебетала: - Кажется, она сюда явилась в тех же джинсах, в которых из Африки прилетела. Пыль только чуть отряхнула. Хотя какой нормальной бабе в голову взбредет писать про племена каннибалов?

- Может, из чувства родственной близости? – Егор подставил жене локоть. – Идем, а то Марценюка сердечный приступ хватит.

Марценюка, впрочем, несмотря на приложенные усилия его начальства, приступ хватал несколько раз за вечер.

Сначала – когда премию «Лучший проект года» получила Руслана Росохай в растянутых на коленках джинсах с ее каннибалами, умыкнув позолоченный свиток из-под носа Егора Лукина.

Потом – когда остальные свитки, на которые «À propos» был номинирован, посыпались на них, как из рога изобилия. Едва на сцену подниматься успевали.

Ну а звание «Лучшего печатного издания года» довело бедолагу до невменяемого состояния, что он и проявил на вечеринке по окончании официальной части мероприятия.

Откачивать пришлось на следующий день. Пивом.

Лукина откачивать необходимости не было. Ни после вручения премии, да и вообще никогда. За редким исключением – из тех, что случаются с каждым.

К строгому режиму в собственной жизни он был приучен с детства отцом-военкором, умевшим сочетать преданность журналистике с выполнением установленного режима. И если, будучи ребенком, Егор принимал отцовские указания как привычку, то уже в юности понял всю выгоду наличия распорядка. Никогда не опаздывать, никогда не откладывать, никогда не проигрывать.

В свете последнего события, когда Росохай увела премию из-под самого носа, уверенность в собственной беспроигрышности могла бы несколько пошатнуться. Если бы Лукин не был привыкшим ко многому и умеющим идти дальше, добиваясь поставленной цели.