— Он говорит, твоя мама сказала ему, что она похожа на лист кувшинки.

— Неужели? Как поэтично. — Дейзи остановилась у задней двери. — Кстати, мама немного не в себе. Ангельский пирог пропал. — Она наклонилась ко мне и понизила голос, прикрыв рот ладонью: — Мама думает, что это кто-то из соседских мальчишек утащил, но вообще-то я видела, как твоя мать скормила его соседскому псу. — Она рассмеялась. Дзинь-дзинь, бьющееся стекло. — Идем.

Я почувствовал это в тот же миг, как вошел в дом. Точно надвигающееся землетрясение. Оглянулся на Дейзи — поняла ли, но она выглядела как обычно.

Я заметил, что все дома воспринимаются по-разному, у каждого особый аромат, который чувствуешь, когда входишь. Ферма Анны пахла чем-то затертым и изношенным. Угасанием. Тайгер-хаус, напротив, пах вещами, о которых заботились, полировкой для дерева, крахмалом, бьющими часами. Динь-дон, каждый час. Но в тот вечер в воздухе было что-то еще. Руки покалывало, так бывало, когда должно случиться что-то интересное.

Входя в комнату матери, я уже в этом не сомневался. Волосы у нее выглядели странно, будто птичье гнездо. Но что действительно изменилось, так это ее лицо, нелепое и напряженное.

Когда Дейзи оставила нас одних, мать притворилась, будто занята макияжем. Я понял: она что-то замышляет. С тех пор как она попала в клинику, она постоянно говорила одно, подразумевая совсем другое. Полагаю, ее там этому научили, хотя я вовсе не уверен, что это признак душевного здоровья.

— Как ты себя чувствуешь, мама?

— Отлично, дорогой.

Я подождал, но она больше ничего не сказала, и я спросил:

— Что стряслось с твоими волосами?

— Боюсь, у меня случилось небольшое столкновение с парикмахером. Дейзи постаралась. Потому что утром мне было немного грустно.

Я отметил, что она одета в синее платье, внимание мое привлекли тигры. Они сверкали на свету. Мама пригладила торчащие волосы и посмотрела на меня в зеркало.

Я посмотрел на нее в ответ, стараясь унять дрожь в руках. Я ощутил легкое головокружение.

— Ты поздоровался с тетей Ник?

— Я ее еще не видел, — ответил я.

Вспомнил о пироге, который мать скормила псу.

— Чудесно, что Тайлер смог приехать. — Она теребила какой-то золотой тюбик, который вытащила из комода. — Он так хорошо ладит с семьей, особенно с твоей теткой. Хотя…

Было что-то в ее голосе, настороженном взгляде, в наэлектризованности дома.

— Должна признать, иногда я думаю, не бывает ли Дейзи неловко от этого. Слишком уж он души не чает в тете Ник.

— Да, — сказал я. — Он на нее смотрит.

— Но Дейзи ведь такая милая, она ни за что не признается, даже если это ей неприятно…

— Что ты хочешь сказать, мама?

Она замолчала и повернулась ко мне лицом, и я подумал: вот оно.

— Ничего. Я лишь не хочу, чтобы Дейзи пострадала, вот и все. Как и ты, я полагаю.

Так вот в чем дело. Она назначила тетю Ник на роль зла. Вот что означает история с пирогом. И все же приятно было видеть, что мать хоть как-то пытается обрести контроль над своей жизнью. А может быть, она права. Может, тетя Ник — зло. Она нечестна, это уж точно. И, сколько я ее помню, всегда старалась контролировать Дейзи. Дейзи просто этого не понимает, хотя ее вины тут нет. Я подумал о том, что тетя Ник может сделать с Дейзи, и все внутри меня застыло.

— Нет, — сказал я. — Я этого не допущу.

— Разумеется, не допустишь, — ответила мать, оправляя платье. — Твоя тетя Ник временами бывает такой упрямой. Иногда таким людям приходится втолковывать, что их поведение может быть опасно. Понимаешь, о чем я?

Я знал, что задумала мать. Она не слишком-то хороша в этой игре. Отец был куда более умелым игроком, я наблюдал, как он проделывает это снова и снова, когда был ребенком. Своего рода мастер длинной аферы. Но когда я понял, что играет он ради пустяков, то потерял к нему уважение. Поиски сущности одной мертвой актрисы едва ли тянут на дело всей жизни.

Прежде чем решать, как поступить с проблемой тети Ник, необходимо выяснить положение вещей. Мне стало ясно, что я отвлекся и бросил приглядывать за своей семьей. Во-первых, моя мать, похоже, опять слетела с катушек. Это не моя проблема, но может стать ею, если возникнет нужда в уходе за ней. И если дело в тете Ник, что ж, значит, нужно что-то предпринять и исправить. Она моя мать, в конце концов.

И разумеется, Дейзи. Еще одна забота.

Я начал свое исследование во время коктейлей. Первым делом заметил: моя мать пьет, а Тайлер ведет себя как обычно.

— Спасибо, Тайлер, — сказала мама. — Так мило с твоей стороны привезти Эда на мой скромный праздник.

— Рад услужить, — ответил он, что, разумеется, было не так. — Ник знала, как вас это порадует. Где ты был, старик? В Айове? Домохозяйки и пылесосы?

Я еле удержался от улыбки. Если бы он только знал.

— Да, — ответил я. — Домохозяйки и пылесосы.

Я представил, как он будет смотреться с пластиковым пакетом на голове. Выйдет ли что-то на поверхность или он испустит один дурацкий вздох — и все закончится?

Когда в комнату вошла тетя Ник, я заметил, что взгляд Тайлера притягивается к ней будто магнитом. Сперва он посмотрел на ее ноги. Потом на ее груди. А потом не отрывал глаз от ее лица.

Тетя Ник сказала что-то про то, как она ненавидит званые ужины, что было неправдой, и все тело Тайлера задвигалось в ритм ее словам. Руки ерошат волосы, лицо расплывается в улыбке, бедра разворачиваются в ее сторону.

— А я поддержу Ник, — сказал Тайлер.

Дейзи посмотрела на него, сузив глаза. А хорошо бы, если бы удалось заставить Дейзи возненавидеть его. Но я понимал, что слишком поздно.

Близился ужин, и тетя Ник ушла на кухню, а Тайлер устремился следом, предложив помочь с тарелками. Я задержался на террасе, притворившись, будто увидел что-то интересное. Затем прокрался по коридору к летней кухне, стараясь, чтобы меня не заметили из столовой.

— Я нашла хороший бэнд для приема, — сказала тетя Ник.

— Прекрасно, — ответил Тайлер, — потому что я хочу танцевать с тобой.

— Тайлер…

— Ник.

— Это должно прекратиться. Я не шучу.

Надо сказать, она и впрямь не шутила.

— Я старался.

Он был не столь убедителен.

— Это жестоко, Тайлер, и я не хочу в этом участвовать.

Ее голос понизился до хриплого шепота.

Наступила тишина, а затем тетя Ник сказала нормальным тоном:

— Вот, дорогой, отнеси это.

Я не пошевелился, Тайлер подскочил, наткнувшись на меня у кухонной двери.