Глава 69

Очередное утро для многострадальных эримитисов началось с неприятной новости. Наргис, успевший ночью со своей командой сделать облет материка, сообщил, что большей части Эримитиса для них уже не существует. Как ученые рассчитали, так оно и получилось. До полного разрушения по их расчетам оставались двое суток. Однако оставалась слабая надежда, что высокая горная гряда, делившая Эримитис на две части, если и не остановит разрастание трещины, то хотя бы задержит его. Это особо ничего не меняло, ведь, по-прежнему никто не знал, что предпринимать, когда трещина окажется у самого космодрома и Навигационной. Все отшельники, кроме команд стратолетов, обслуживающего персонала космодрома, да пары ученых, следивших за процессом разрушения из Астронария, безвылазно сидели в здании Навигационной. И только полное доверие к старшему навигатору Ветрову и Глэдис Вонг, да воспитание, не позволяли эримитисам совершить какие-то необдуманные поступки.

Валентин Сонцев, проснувшийся, как всегда, еще затемно, тихо, стараясь не разбудить Ирину, собрался и выскользнул из их новой обители. Он прошел к Обзорному залу Навигационной и уже у входа услышал по пси-связи недовольное, но такое трогательное: «Хотя бы поцеловал, что ли»! Он внутренне улыбнулся и мысленно прошептал: «Прости… не хотел будить. Ты так сладко спала… Спи». И сразу же почувствовал, как она проваливается в глубокий сон.

Прямо у входа стоял Ветров. Он был один и задумчиво держал в руках какой-то предмет. Заметив входившего Сонцева, он очнулся от раздумий и бодрым голосом пригласил пройти внутрь.

‒ Не стой, Вал, проходи. ‒ Покрутив в руках предмет, Ветров показал его Валу. ‒ Видишь этот кристалл? Это и есть тот самый бортовой журнал Главного механика. Совсем мало я получил о нем информации от предшественника. Любопытство когда-то пересилило, и я решил сам покопаться в нем. Впрочем, наверное, как и другие до меня.

Вал смотрел на кристалл, с огромным интересом слушая Ветрова. Ведь именно в нем могло таиться средство их спасения. Немного скептически он пожал плечами.

‒ Я уже понял, что все поголовно старшие навигаторы многого не накопали.

‒ И все же, кое-что нам удалось расшифровать. Вы практически все из этого уже увидели. Но я абсолютно уверен в одном: этот журнал ‒ ключ к нашему спасению. Поэтому возьми его и береги. Договорились?

Ответ на этот вопрос был необязателен, но Вал, думая, что Ветров таким образом дает ему последнее напутствие перед полетом, ответил.

‒ Хорошо, Игорь Геннадьевич. Буду беречь.

Однако Ветров, будто бы не услышав ответа, продолжил.

– А знаешь, Валентин, я уже стал старым и закостенел, сидя в этих металлических стенах. Я осознаю, что мое место здесь, в этом зале. Но решил тебя попросить… Я понимаю, что никакого права находиться в стратолете я не имею, да и осталось их всего лишь два. Так вот, пообещай мне…

Вал терпеливо ждал, и Ветров решился.

‒ Я прошу тебя взять меня на один из последних облетов Эримитиса после твоего возвращения. Хочу с высоты попрощаться с нашим материком, нашей землей и обителью.

Валентин, не ожидающий такой просьбы, в первый момент оторопел, и просто не мог ничего сказать от неожиданности. Через несколько секунд его отпустило.

‒ Игорь Геннадьевич, вы мне как духовный отец, и даже наши старые законы и правила не заставили бы меня отказать вам в вашей просьбе. Ну, и вы сами сказали, что эримитисы изменились, изменились наши законы и правила. Ничто не мешает взять вас в один из последних полетов над Эримитисом и океаном.

Ветров улыбнулся и кивнул Валу.

‒ Вот и отлично. А сейчас бери кристалл, собирай команду и готовься в путь. И… попутного ветра и удачи тебе!

Вал бережно взял из рук Ветрова кристалл и повернулся к выходу. Да, ненужно терять время.

К его удивлению, у выхода из Навигационной его уже ждал весь экипаж в сборе, за исключением Хортмана. Впрочем, за Авраамом они-то и собираются лететь. А еще и за новыми знаниями, очень важными и необходимыми для выживания эримитисов. Он поздоровался с каждым, а Белесова, вдобавок, крепко хлопнул по плечу и воскликнул.

‒ Ну, что помощник, давай команду «по местам»!

Тот сморщился и махнул рукой. Дружный рев команды раздался в ответ.

‒ Есть по местам, командир!!!

Весело перешучиваясь и толкаясь, они быстро добрались до стратолета. Белесов деактивировал охранную систему, и вся команда быстро заняла свои места внутри. Механики ушли вниз, Белесов с Сонцевым заняли места у экрана, начиная проверку бортовых систем. В этом им помогал МОЗГ, как всегда, действовавший с поразительной эффективностью. Вскоре все было проверено и готово к старту.

‒ Что ж. Удачного нам полета и мягкой посадки. ‒ Вал приложил руку к стартовой панели. МОЗГ пискнул, принимая приказ и высвечивая маршрут на обзорном экране. Стратолет мягко и бесшумно поднялся, устремившись во все еще усыпанное с ночи яркими звездами небо.

Стратолет пролетал над Эримитисом, той его частью, которая пока была не разрушенной. Эримитисы всматривались в поверхность материка, захваченную мощными камерами, словно видят его в последний раз. Но вот на лицах проступило отчаяние, когда стратолет пересек линию разлома, разрывающего его на части. Картина резко сменилась видом бушующих вод океана. Всей команде было понятно, что счет пошел на часы, и чтобы успеть, им нужно торопиться. Белесов дал МОЗГу новую команду. Скорость стратолета резко возросла. Океан под ними слился в одну грязно-черную полосу. Через пару часов они будут у берегов Южной Америки. Ничто теперь не мешало стратолету развить такую скорость ‒ в воздухе, кроме редких птиц, уже ничего не летало. В голове Сонцева появились мысли о разрушениях по всему миру. Видно, занимали они не только его. Белесов неожиданно спросил.

‒ Слушай, Вал, мы еще в прошлый раз заметили, что Южной и Центральной Америки уже практически нет, а Северная была полуразрушенной. Что же там творится сейчас? Сможем ли мы приземлиться у Города под куполом? Как бы природные стихии не стерли вообще все!

Экипаж внимательно прислушивался к его словам. Каждого посетила эта мысль. Ведь не будет возможности приземлиться, не будет возможности и передать кристалл для расшифровки хозяевам Города.

Но Вал и сам не знал, что они увидят в конце полета. Именно в такие напряженные и тяжелые моменты с самого детства нечасто проявлялась одна его способность, очень редкая у эримитисов. Способность к хаотическому ясновидению.

Впервые ‒ когда, будучи еще несмышленым ребенком, он захотел поплавать на катере с родителями,