Это было не самое главное, но теперь все стало важным.

– Ну да. Она сейчас без работы, поэтому и подрабатываетофицианткой. Дафна, ей-богу, она ничего собой не представляет, просто ребенок.Ты стоишь пятидесяти тысяч таких, как она, или подобных ей. Я это знаю. Но я жечеловек. Я иногда делаю глупости. Да, было, признаюсь, я ужасно сожалею, большетакого не повторится. Что мне еще сказать? Как, по-твоему, я еще долженискупить свой грех? Кастрироваться?

– Это идея.

Дафна снова села в кресло и огляделась. Ей вдруг сталаненавистна эта комната, весь этот дом. Он его осквернил, пока ее не было. Онаснова перевела взгляд на него:

– Не знаю, смогу ли я тебе после этого вообще верить.

Он сел на кровать, стараясь говорить спокойно:

– Дафна, любая пара проходит это. На том или ином этапевсе свихиваются. Может, и с тобой это однажды произойдет. Все мы люди, и естьмоменты, когда мы слабеем. Может, лучше пережить это сейчас, когда мы можемзашить раны в нашем сердце и сделать его только крепче. Пережитое пойдет нам напользу, если ты это позволишь. Дай мне шанс. Обещаю тебе, больше этого неслучится.

– Как же мне в это поверить?

– Я докажу тебе. И со временем ты опять будешь доверятьмне. Я знаю, что ты чувствуешь. Но это не должно означать конец.

Он протянул руку и ласково коснулся пальцами ее щеки. Оназаколебалась всего на долю секунды, но он это почувствовал, вскочил и обнял ее.

– Я люблю тебя, Дафф, сильнее, чем ты думаешь. Я хочуна тебе когда-нибудь жениться.

Для него это был последний аргумент, но Дафна по-прежнемубыла мрачной.

– Начинать сначала – это ужасно долгий путь.

У нее этого никогда не было ни с Джеффом, ни с Джоном. Может,она была права, что пряталась за свои стены. Джастин угадал ее мысли.

– Ты не должна вести какую-то полужизнь. Нельзя всюжизнь просто существовать, Дафф. Ты должна жить со всеми нами, огорчаться,ошибаться, исправлять ошибки и снова их совершать. А так ты только получеловек.Ты недостойна этого, сожалею. Я сожалею больше, чем ты можешь себе представить.

– Я тоже.

Но она уже не проявляла того неистовства, что прежде.

– Клянусь тебе, ты не пожалеешь.

Дафна не ответила.

– Я тебя люблю. Что я могу еще сказать?

Сказано было не так уж много. За минувшие полтора часа знал,что любит ее, что был дураком, что когда-нибудь женится на ней. Об этом онауслышала впервые и теперь посмотрела на него все еще с тысячей вопросов вглазах.

– Ты серьезно говорил насчет женитьбы?

– Да. Я никому этого раньше не говорил. Но я невстречал никого, похожего на тебя.

Его глаза были так добры, а ее сердце все еще словно былоразорвано.

– Ты не знаком с моим сыном.

Это было вне контекста, но не совсем.

– Познакомлюсь. Может, в следующий раз я полечу с тобойна восток.

Дафна не ответила, и Джастин смотрел на нее. Ему не хотелосьей напоминать, что они больше чем на час опаздывают на работу. Джастин знал,каким он был полоумным негодяем, и он также знал, что прежде всего надо уладитьотношения с ней. Он не хотел давать ей время на раздумья. – У нас еще вся жизньвпереди, моя любимая. Ты предоставишь мне еще один шанс?

Ее глаза изучали его, но она молчала, а он наклонился инежно поцеловал ее в губы, как раньше. – Я тебя люблю, Дафф. Всем сердцем.

И тогда у Дафны снова появились слезы, она крепко обнялаего, стараясь не думать о том, что он сделал, пока ее не было. Джастин обнималее, рыдающую, утешал, успокаивал и гладил по волосам. Когда она наконецперестала плакать, он знал, что сумел отвоевать ее. Дафна не могла выразитьсвоих чувств, но он знал, что через некоторое время она простит его засодеянное, и тихо, облегченно про себя вздохнул, а потом встал и мягкопроизнес:

– Мне очень жаль, киска, но нам надо на работу.

Дафна издала глухой стон, она совсем об этом забыла.

Но знала, что он был прав.

– Который час?

– Шесть пятнадцать.

Дафна поморщилась.

– Говарда кондрашка хватит.

– Ага. – Джастин наконец улыбнулся. – Но поскольку он егоуже хватил, пусть хоть повод будет стоящий. – И затем, не говоря больше нислова, он снова уложил ее на кровать...

Дафна думала протестовать, ей этого не хотелось после того,что он сделал... не сейчас... не сразу... Джастин, его мастерство были сильнееее намерений, и через мгновение он погрузился в нее, она издала стон желания ирадости и поняла, что снова принадлежит ему. «Возможно, он был прав, – говорилаона себе потом, – видимо, всем приходится это испытать. Может, это нас изакалит».

Когда в восемь пятнадцать Джастин и Дафна появились впавильоне, Говард был близок к апоплексическому удару. Он повернулся иуставился на них, не веря своим глазам.

– Не может быть, не может быть! – Его голос поднялся докрещендо, и Дафна съежилась. Джастин же был невозмутим. – Что с вами обоимислучилось? Вы что, свои проклятые задницы никак не могли оторвать от постели,чтобы прийти на работу? А все остальные что, не люди? На три часа опоздали впавильон и вышагивают так, как будто они пришли чайку попить! Идите вы ко всемчертям!

Он схватил экземпляр сценария и швырнул его. Между темДжастин ушел переодеться, а Дафна лихорадочно искала глазами Барбару.

– Ты в порядке?

Барбара села рядом с ней, глядя на ее осунувшееся лицоопустошенные глаза, но Дафна отвернулась от ее пристально взгляда и кивнула.Даже теперь ей приходилось сдерживать слезы. То ли от бессонной ночи, то ли отпереживаний она была измученной.

– Я в порядке. – Она посмотрела на свою подругу сусталой улыбкой. – Все в порядке.

Или по крайней мере к тому шло. Барбара поняла, что Джастинвыкрутился.

– Хочешь чашку кофе?

– Да, если ты уверена, что Говард не подсыплет в моючашку мышьяку.

Барбара улыбнулась, все еще глядя на нее. Она ненавиделапечаль на лице Дафны и ненавидела Джастина за то, что он был причиной этойпечали.

– Не расстраивайся, Дафна. Половина группы сегодняопоздала, поэтому он так бесится. Очевидно, это всегда занимает пару дней, покавсе наладится после перерыва.

– Если не больше. – Впервые после своего прилета Дафнаулыбнулась. И это было единственным намеком на беспорядок, обнаруженный ею вдоме. Барбара принесла кофе, и Дафна стала постепенно оживать, но из-за ночногоперелета, недосыпания и травмы, нанесенной Джастином, она весь день чувствоваласебя не в своей тарелке. В тот день они закончили в шесть часов, Джастин отвезее домой и уложил в постель. Он сразу принес ей чашку чая и ужин на подносе.Это напоминало обслуживание инвалида, и Дафна знала, почему он так делал, ноона вынуждена была признать, что возражать ей вовсе не хотелось. Потом он былна кухне и убирал все, когда позвонил Мэтью, и Дафна со вздохом погрузилась вподушки. Так приятно было слышать его голос.