– Почему? – спросила Вальгерда.

– Потому что он многое у меня забрал, – сказал Сигурд, решивший, что женщина, рассказавшая ему о тех, кто приходил украсть серебро, его поймет. – Если присоединишься к нам, я стану относиться к тебе, как к любому из тех, кто следует за мной. И мы добудем серебро. И будет много крови.

– Меня не интересует серебро, – с отвращением сказала Вальгерда, но Сигурд уже понял, что она заглотила наживку.

– И еще будет слава для меча, – добавил Сигурд, – потому что нас мало, а ярл Рандвер – могущественный человек. Когда мы разобьем его, слава о наших победах быстро разлетится по всему свету.

– Как огонь по сухой соломе, – с усмешкой сказал Флоки Черный.

Все четверо стояли и смотрели друг на друга в сумраке, который разгонял лишь тусклый огонь очага. Здесь же лежали мертвая пророчица и лишенный руки воин, выглядевший мертвым, но все еще остававшийся живым.

– Ну, тогда ты сообщишь эту новость Локеру, – сказал, качая головой, Улаф и почесал свою огромную бороду, похожую на воронье гнездо.

Сигурд кивнул.

Потому что Вальгерда, ястреб, присоединилась к его отряду.

Братья Бьярни и Бьорн, гордость которых пострадала, выглядели невероятно сердитыми, однако после того как Сигурд и Аслак вытащили их из ловушки Вальгерды, у них хватило здравого смысла порадоваться, что они не связаны клятвой верности с их врагом, ярлом Рандвером.

– Вы приплыли в Люсефьорд только из-за нас? – спросил Бьорн, который все еще не мог в такое поверить.

Они шли через лес, чтобы спуститься к берегу, хотя братья сказали, что прежде, чем уплыть с Сигурдом, они хотят поговорить со своими друзьями – теми, что сбежали и оставили их сражаться вдвоем.

– Один человек, которого зовут Овег Греттир, говорил мне, что вы неплохо владеете оружием, – сказал Сигурд, – и что вы враги ярла Рандвера.

Бьярни сплюнул.

– Это вонючее дерьмо горностая потребовало с нас вергельд за человека, который не стоил и трех капель с члена великана, – ответил он.

– Мы отказались платить, – вмешался его брат, – и тогда Рандвер убил нашего отца.

– Сбросил со скалы? – уточнил Улаф, и оба брата наградили его угрюмыми взглядами, вспомнив про подлое деяние ярла.

– Он объявил нас вне закона, после чего желающих прикончить нас оказалось больше, чем щетины на спине кабана, – сказал Бьорн и пожал плечами. – Нам ничего не оставалось, как спрятаться.

– Ну, не так уж и надежно вы спрятались, – заметил Улаф. – Насколько я помню, вы не удержались от искушения ограбить нас, пока мы спали прошлой ночью. Однако у вас ничего не получилось. – Он не мог удержаться, и Сигурд бросил на него суровый взгляд.

Однако слова Улафа не вызвали у братьев ни малейшей тревоги.

– Мы вне закона, – заявил Бьярни, словно это все объясняло, а Улаф обвинил собаку в том, что она лает. – Но мы – хорошие бойцы, – добавил он.

– Хм-м-м, надеюсь, что деретесь вы лучше, чем обходите ямы, – сказал Улаф.

Бьярни повернулся и бросил свирепый взгляд на Вальгерду, которая отставала от них на дюжину шагов; казалось, что ее гораздо больше занимают деревья и скалы вокруг, чем разговор мужчин.

«Она прощается с этим местом», – подумал Сигурд.

– У вас будет немало возможностей показать свое мужество и умение владеть клинком, когда мы сразимся с ярдом Рандвером, – сказал Сигурд, вновь направляя разговор в сторону общего врага.

– Поставь нас на расстояние броска копья от этого склизкого червя, и ты увидишь, каких воинов заполучил в свой отряд, – заявил Бьорн.

– Локер потерял руку, пока мы вас разыскивали, – сказал Улаф, который все еще сомневался, что они приобрели больше, чем потеряли.

Локер пришел в себя, но у него не было сил идти самостоятельно, и его тащили Аслак и Флоки Черный; его ноги в сапогах волочились по усыпанной листвой земле, а голова была опущена на грудь.

– Это она сделала его калекой, а не мы, – возразил Бьорн, указывая через плечо на валькирию, чье оружие вызвало бы зависть любого героя; та закинула за щит нестбаггин, куда сложила все свое имущество.

С запада налетел порыв ветра и принес запах дыма – Вальгерда отказывалась покинуть свое жилище до тех пор, пока они не нарубили достаточно хвороста для погребального костра, который полили рыбьим жиром. Вёльву положили на платформу и развели огонь. Сейчас его скрывали деревья, но массивный столб дыма уже уносил пророчицу в загробную жизнь. Пламя ревело, поглощая высохшее тело вёльвы, завернутое в некогда голубой плащ, теперь обуглившийся и почерневший; рядом пылали ее барабан духов, набитая перьями подушка и другие вещи, необходимые, чтобы творить магию. Сигурд сказал, что они могут подождать, пока пламя не уничтожит все, но Вальгерда покачала головой.

– Я готова покинуть это место, – сказала она.

– Разве ты не хочешь развеять пепел вёльвы? – спросил Сигурд.

– С этим легко справится ветер, – ответила она, поудобнее устраивая щит на спине.

Сигурду хотелось спросить о дальнейшей судьбе священного родника. Разве Вальгерда не должна отыскать, а потом защищать новую вёльву? Но он промолчал. Валькирия пригодится ему гораздо больше на борту «Морской свиньи», чем если останется в забытом богами Люсефьорде, чтобы охранять ведьму и родник. К тому же у Сигурда сложилось впечатление, что Вальгерда считает, будто боги предали ее, как предали семью Сигурда, и теперь она ничего не была им должна. Пусть мужчины воруют серебро из источника, если осмелятся, и пусть с ними разбирается Бальдр.

Братья показали им более удобный спуск к пещере, где встала на причал «Морская свинья». После того, как Сигурд познакомил братьев и Вальгерду с остальными, все лишь мимолетно взглянули на Бьярни и Бьорна, и даже на обрубок руки Локера, но не могли отвести глаз от женщины-воительницы. Между тем Бьорн начал кричать, чтобы привлечь внимание тех, кто жил здесь и теперь наблюдал за ними.

Солмунд бормотал что-то о невезении, которое навлечет на них женщина на борту корабля, Хагал возражал ему, утверждая, что женщина просто необходима для хорошей саги, а Свейн нашептывал на ухо Гендилу, что никогда не видел такой красивой – и ужасно опасной – женщины. И тут у входа в пещеру появилась группа людей, вооруженных копьями и луками. Они заметно удивились, когда увидели, что братья не пострадали и даже сохранили оружие.

– Значит, они ваши друзья? – недоуменно спросил у братьев лысый широкоплечий мужчина с бородой, заплетенной в три косы.

– Этот человек – сын ярла Харальда из Скуденесхавна, которого предали конунг Горм и ярл Рандвер, – крикнул в ответ Бьорн.

– Тогда у него больше врагов, чем у нас, – ответил Три Косы.

Бьорн хотел что-то возразить, но Сигурд выступил вперед и поднял руку.