Теперь птица по большей части оставалась спокойной, и Сигурд позволил ей некоторое время посидеть на руке, привыкнуть к его движениям, запомнить лицо – ведь всем известно, что вороны способны отыскать знакомого человека в толпе. Затем Сигурд отвязал веревку от лапы воронихи и вернул ее в ведро Асгота, что ей совсем не понравилось, но именно на это и рассчитывал Сигурд.

– Ей это не нравится, и я не могу ее винить, – сказал Локер, – ведь всего два дня назад я справлял нужду в это ведро.

Свешивать задницу с борта корабля, когда у тебя лишь одна рука, – нелегкое дело, о чем не уставал напоминать им Локер.

– Хорошо, – сказал Сигурд, когда Асгот снова накинул на птицу плащ, заглушивший ее возмущенный клекот, напоминающий хрип человека, которому не до конца перерезали горло. – Я хочу, чтобы ворониха предпочитала сидеть на руке, а не находиться там.

– Тебе повезло, ведь у тебя целых две руки, на которые ты можешь посадить ее, – проворчал Локер, помахивая культей, которую он спрятал, завязав рукав рубахи кожаным ремешком. – Пока злобная девка точит свои клинки и выбирает человека, которого покалечит следующим.

– Я уже тебе говорил, Локер, она думала, что мы пришли забрать серебро из родника, – сказал Сигурд. – И, если ты еще не забыл, у тебя в руке был топор, а я обнажил меч.

– На твоем месте я бы держал свой меч в ножнах, пока она рядом, – вмешался Гендил, со смехом прижимая руку к паху.

Но Локер состроил недовольную гримасу.

– Тебе будет не до смеха, когда она нападет на тебя с боевым кличем, – сказал он Гендилу. – Так что потом не проси меня поднять ту часть тела, которую она тебе отрубит.

Улыбка Гендила потускнела, когда он представил себе такую возможность, а Локер посмотрел на Сигурда. Ветер, надувавший паруса «Морской свиньи», швырнул длинные волосы в исхудавшее и усталое после ранения лицо воина.

– Будь она мужчиной, я бы уже давно вывалил ее кишки на палубу. Не похоже, чтобы у нее имелась семья, которая объявила бы нам кровную месть. И мы бы с ней покончили.

– Сигурд прав, она отличный боец, да и твоя культя это подтверждает, – сказал Гендил другу.

Локер не нашел что возразить и просто пожал плечами.

– Я мог бы распороть ей живот, пока она спит. Асгот отдал бы ее в жертву Ньёрду или Ран или скормил рыбам. Весы нужно привести в равновесие. – Он сплюнул, вновь взмахнув изувеченной рукой.

Сигурд бросил на него рассерженный взгляд – ему совсем не хотелось начинать все снова; ведь нож уже прошелся по коже, и теперь она была воспалена.

– Ты ее не тронешь, – сказал он. – Мы с оружием в руках пришли в ее жилище, и она имела право защищаться.

– А у меня есть право защищать свою честь, – прорычал Локер.

– Ну так подойди и верни ее с одной рукой, – вызывающе сказала Вальгерда.

Она стояла на палубе в кольчуге, но без шлема.

– Я тебя освежую, шлюха! – взревел Локер, обнажая меч, и команда начала переглядываться – ведь никто не сомневался, что все к этому шло; так начинает закипать вода в стоящем на огне котелке.

– Будет интересно понаблюдать, как ты без рук будешь вытирать задницу, – сказала Вальгерда, вытаскивая из ножен скрамасакс и понимая, что на корабле меч – не самое лучшее оружие.

– Убери клинок, Локер! – рявкнул Улаф. – И ты тоже, Вальгерда. На этом корабле не будет схваток. Не сегодня.

Локер повернул к нему голову и сплюнул.

– Это не твое дело, дядя.

– Это мое дело, Локер, – вмешался Сигурд, которому не требовалось повышать голос, чтобы все услышали в нем сталь.

Однорукий повернулся к Сигурду, и его глаза загорелись, точно угли.

– Ты не мой ярл, – сказал он, обвиняюще направляя свой меч в сторону Сигурда. – Ради собственной мести ты готов перейти Бифрост. А я, чтобы отомстить, переступлю через тебя.

Сигурд уже шагал к нему, на ходу вытаскивая меч и скрамасакс, и на мгновение в глазах Локера промелькнуло сомнение, ведь он впервые в жизни собирался сражаться одной рукой. Его удар получился неловким, и клинок пролетел далеко от лица Сигурда, когда тот отклонился в сторону. Прежде чем Локер успел вернуть меч назад, Сигурд взмахнул Серпом Тролля. Клинок пришелся в изуродованную левую руку Локера и застрял в ней, точно топор в колоде. Все одновременно вскрикнули, и ворониха в ведре Асгота закаркала, как безумная. Локер покачнулся; его глаза выпучились, как у красной рыбы, и он закричал. Сигурд сделал шаг вперед и вонзил скрамасакс ему в живот, а потом повел клинок вверх, мимо ребер, к сердцу.

Крики смолкли.

Кровь обжигающим потоком пролилась на руку Сигурда, но он, кряхтя от напряжения, еще глубже вонзил длинное лезвие, и борода Локера защекотала его лицо, а жар дыхания коснулся уха. Тело Локера дрожало, но Сигурд принял на себя его вес, чувствуя, как кровь капает на сапоги и стекает на палубу.

– Ты этого хотел, Локер? – прорычал Сигурд в ухо друга, но тот уже не мог ответить.

Вонь поведала Сигурду, что умирающий обделался. Затем ноги Локера подогнулись, и Сигурд вынул длинный нож из окровавленного живота друга, одновременно вытаскивая Серп Тролля из обрубка левой руки. Локер рухнул на залитую кровью палубу.

– Выброси его за борт, – сказал Сигурд Свейну, стоявшему у него за плечом.

Тот кивнул, наклонился и, подняв Локера на свои сильные руки, молча поднес к борту и выбросил в море.

Все произошло почти мгновенно.

– И все это ради нее? – спросил Гендил, указывая на Вальгерду.

Его глаза были широко раскрыты, лицо ужасно побледнело. Рядом быстро моргал Асгот, который стоял, переплетя пальцы на затылке. Остальная команда, ошеломленная тем, что произошло у них на глазах, замерла, разинув рты. Даже Вальгерда побледнела.

– Если кто-то намерен угрожать мне оружием, ему следует убить меня, – сказал Сигурд.

– Он был нашим братом! – воскликнул Гендил, и его ладонь легла на рукоять меча.

– Ты хочешь последовать за ним? – с волчьей усмешкой спросил Флоки Черный.

– А тебе какое дело, раб? – сплюнул Гендил.

Сигурд поднял окровавленный скрамасакс, показывая Флоки, чтобы тот держался подальше. Волна ярости все еще не отступила, и если кто-то захочет с ним сразиться, то так тому и быть. Но именно Улаф решил швырнуть мокрое одеяло на костер, встав между Сигурдом и Гендилом.

– Все произошло, как того хотел наш брат по оружию Локер. Ну, или почти так, – сказал Улаф, глядя на Гендила.

Даже не обнажив меча, он стоял, точно скала, между ними; каждому из них пришлось бы сначала взобраться на нее, и только после этого начать схватку. Затем Улаф повернулся к Бьярни и Бьорну, пряча гримасу в бороде.

– Скажите мне, что не я один учуял, как рана на культе Локера загноилась. Неужели кто-то думает, что такой воин, как он, хотел умереть на соломе от лихорадки, оглашая воздух жалкими стонами, словно старая дверь на ветру, и воняя, точно выгребная яма?