Изнутри здание больше напоминало не вокзал, а дворец средней степени роскошности. Мраморный пол с узором, похожим то ли на стилизованное солнце, то ли на колесо со множеством перемычек. Из него поднимались восемь серебристых граненных колонн, которые поддерживали балкон второго этажа, над которым вырастал еще один. Все это замыкалось в восьмигранную широкую башню. Стены бледно-желтого оттенка и купол обильно украшены лепниной в форме цветов и голубей. Но кроме небольшого числа туристов, снимающих внутреннее убранство на любительские камеры, почти никто не обращал ни на что внимание.

Уже минут пятнадцать я расхаживала по залу, делая вид, что восхищаюсь его красотами. Никакого официального костюма, только джинсы, майка и рубашка сверху. Наряд должен был производить впечатление легкой небрежности, чтобы черная кепка не выглядела инородно.

Я опустила руку с завернутым в бумагу букетом лилий на бедро. Никогда не любила их запах. Слишком сладкий и терпкий одновременно. Но это мой отличительный знак, чтобы куда-то запропастившийся связной мог меня заметить. Оставалось надеяться, что, в случае чего, меня будет трудно идентифицировать как Кристанну Джозефсон. Айрис хорошенько поработала надо мной. Почти повторила вчерашнюю «маску», созданную для концерта визионерами из команды «Вайолетс». Сделала из меня блондинку с вытянутым лицом и тонкими усредненными чертами. Вот только у нас не было магического каффа, чтобы закрепить результат надолго.

Нервозность точила меня изнутри, заставляя обвести взглядом зал и наблюдать за терминалами и кассами по продаже билетов.

Мимо прошла женщина. Она держала за руку девочку лет пяти с розовым рюкзаком за плечами. Малышка что-то напевала на ходу и второй рукой прижимала к груди небольшую мягкую игрушку. Нечто похожее на помесь черного дракона и кошки.

Только мать заняла очередь в кассу, как девочка, посмотрев на игрушку, вдруг расплакалась. Женщина с обеспокоенным лицом присела рядом и стала что-то взволнованно спрашивать у дочери. Та только трясла головой и продолжала плакать. Почему-то я пристально смотрела на них и не могла оторвать взгляд. Из глубины души поднимался безотчетный страх. Словно укол непонимания и растерянности.

Как в кадре из кинофильма чья-то рука протянула малышке точно такую же драконо-кошку, только серебристо-серого цвета. И я не сразу поняла, что рядом с ними, наклонившись, стоит Джен. Айрис поработала и над ее лицом, чтобы сделать похожей на азиатку.

Одетая в джинсы и свободный свитшот, подруга по-доброму подмигнула, и девочка перестала плакать, дрожащей рукой принимая вторую игрушку назад.

– Arigato… oneesama! – со всхлипом выдавила девочка.

«Спасибо, старшая сестренка!»

Я невольно улыбнулась. Дженнифер и для меня была кем-то вроде старшей сестры. Видимо, устав слоняться по вокзалу и делать вид, что знать меня не знает, она решила встать рядом с очередью, чтобы изучить карту публичной транспортной системы Токио над кассой. Мать ребенка благодарно кивнула девушке и отвернулась к кассе, а малышка продолжала с любопытством изучать Микел. Постепенно на ее лице появлялась немного неуверенная улыбка. Дженнифер ответила ей понимающим кивком.

Я словно ощутила знакомый укол растерянности.

«Изредка официальное прошение о браке может помочь ситуации…» – в голове зазвучали слова Драйдена, сказанные после шоу за кулисами.

Теперь я понимала, что это было за странное чувство. Сколько бы ни уговаривала себя, что его слова ничего не значат, глупо было отрицать очевидное. Брак для Драйдена означает не совсем то же, что для меня. Он вместе с доком занимался созданием зелья для блокировки вампирской сущности, а значит хотел семью и… детей.

Меня передернуло, будто где-то рядом раздался скрежет металла о металл. Я не чувствовала себя готовой ни к чему подобному. Мне всего двадцать один год! Я не проживала пару десятков жизней! Все во мне сигнализировало о том, что я не подхожу для этой роли. И уж точно никогда не стану идеальной супругой. Такой, как того требует положение Драйдена. То есть, я никогда не буду… кем-то вроде Изабель.

Вот уж нет! Да и о каком браке может идти речь, если я даже не знаю, насколько мы подойдем друг другу в… Да во всем!

Я шумно выдохнула и виновато опустила взгляд на лепестки лилий, выглядывающих из свертка. Не стоит себя так вести. Не стоит об этом думать. Сейчас меня должен заботить только связной и информация, которую он передаст. «Мыслестраданиями» займусь позже! И желательно, когда судьба миров будет определена, а Юрген Вульф отправится в отставку или… за решетку.

Я снова начала медленно изучать вокзал и людей вокруг. Скользнула взглядом по двум служащим станции в белесо-голубых рубашках и черных фуражках. Рации для переговоров крепились к правому плечу, но у мужчин не было оружия. И даже кобуры. Отчего-то это насторожило меня и даже расстроило. В этой стране все привыкли к безопасности.

Краем глаза я заметила, что ко мне, пересекая зал, приблизилась фигура в длинном черном плаще. Невысокий худой мужчина с каштановыми аккуратно подстриженными волосами, которые выглядели встрепанными. Впрочем, под плащом он был одет как самый обычный офисный клерк – белая рубашка, костюмные брюки, черный галстук. Темные раскосые глаза мужчины с опаской поглядывали по сторонам. На бледном почти европейском лице мне почудились капли пота. Было в его движениях что-то пружинистое и дерганое.

Мужчина замер в паре метров от меня, а потом так же внезапно шагнул навстречу, протягивая ладонь для рукопожатия. Я повернулась к нему, кивнула и вытянула руку в ответ. Он почти отчаянно схватил ее, а потом накрыл второй ладонью.

Незнакомец посмотрел мне в глаза. И я увидела в них обреченность и проблеск мольбы. Дыхание неизвестного было рваным. Тупая пульсирующая боль начала разливаться у меня под лопаткой, но и она не принадлежала мне.

– С вами все… – начала я и почувствовала, как что-то теплое тонкой струйкой мазануло меня по ладони.

Быстрый взгляд вниз. Из рукава черного плаща вытекала темная кровь. Мои брови поползли на лоб.

– Вы… – прошептал мужчина со свистом, – надеюсь, вы знаете, что делаете…

Из рукава плаща выполз крохотный механический жук с фиолетовым камнем на спине, перебежал на мою руку и быстро поднялся вверх по рукаву рубашки, чтобы скрыться из вида на плече. Холод металлических лапок пронзил болью у основания шеи. И я вскрикнула, но так и не поняла, из-за жука, или потому что связной начал оседать на колени на мраморный пол.

Дорожка из редких капель крови. Она вела в зал от самого северного входа в вокзал. Я не успела заметить ее сразу. Только сейчас в ноздри ударил знакомый запах железа. Его было трудно распознать за тысячами ароматов станции. На согнувшейся спине мужчины под лопаткой плащ прилип к телу. Как темная клякса.

Зал пронзил женский крик. Я вертела головой по сторонам, точно в замедленной съемке смотря, как ко мне спешат смотрители станции – тучный мужчина в возрасте и тощий парень. Связной ранен, но, возможно, ему еще можно помочь. Все будет хорошо, только нужно придумать достоверную легенду…