по своим владениям. Так, в его управление один знаменитый дервишский учитель, Мир Махсум Али Шах прибыл из Индии в Шираз, где он успел приобрести тридцать тысяч человек последователей. Муллы настаивали пред Коримом об изгнании Мира Махсуда из владений первого; но слава Махсума возросла до того, что без возмущений со стороны его последователей невозможно было изгнать его из Шираза. Только по смерти Карима-хана и Мирзы Махсума, когда во главе дервишей стал сын последнего Нур Али Шах, муллам удалось побудить Али Мурада-хана, правителя Исфагана, к жестокому преследованию дервишей. Однако это гонение вскоре было приостановлено по ходатайству перед Али Мурадом некоторых из главнейших и влиятельных обитателей Исфагана, тронутых горькою судьбою дервишей. Едва успело окончиться одно гонение на дервишей в Персии, как поднялось другое, еще сильнейшее прежнего. Нур Али Шах вздумал посетить город Керманш, где главным муллою был в это время знаменитый Ага Мухаммед Али, непримиримый и фанатический враг дервишества. Своим посещением он сильно взволновал город. Последнее обстоятельство и послужило поводом к ожесточенному преследованию дервишей со стороны влиятельного Аги Мухаммеда Али. Во время этого преследования Нур Али Шах быль отравлен, и волнение несколько приутихло. Но Ага Мухаммед Али, живший в начале нынешнего (XIX) столетия, не переставал преследовать дервишей всю свою жизнь, пользуясь полным доверием со стороны персидского правительства510. Надо заметить, что и по настоящее время шиитские муллы продолжают бороться с дервишеством и, имея в правительственной власти хорошее орудие для физического притеснения его последователей, борются с успехом, потому что само правительство бывает заинтересовано в их борьбе. Об этом свидетельствует недавняя борьба шиитского духовенства и правительства с бабидами (с 1844 по 1852 год), глава которых Мирза Али Мухаммед (баб) был питомцем дервишей, а учение по своим принципам было чисто суфийское, только с примесью некоторого политического элемента511.

Не то замечается в суннитских государствах, в частности в Турции. Здесь роли духовенства и правительства в отношениях к дервишеству, обратные по сравнению с шиитами. В то время как в Персии муллы играют активную, а правительство – пассивную роль, в Турции правительство борется с дервишеством самостоятельно и активно, а муллы и улемы относятся то пассивно, то враждебно к обеим борющимся сторонам.

И в Турции муллы и улемы стоят во враждебных отношениях к дервишам, как и в Персии. Вскоре после произведенного дервишами обаяния над умами суннитов духовенство в Турции повело борьбу с дервишами более враждебно, более твердо и более систематично, чем это было в Персии. Между; ними завязалась борьба не: только из-за интересов, но и из-за доктрин. Честолюбие, гордость, фанатизм, самолюбие – все человеческие страсти были пущены в ход, Улемы прежде всего увидели в дервишестве шиитские тенденции, которые так ненавистны суннитам; затем во имя Корана и сунны они стали поражать основания дервишской доктрины, как то: воздержание, обеты, музыку, танцы, дар чудес и непосредственное общение с Богом, как такие, которые совершенно противны букве и духу ислама. Наконец, улемы стали обвинять дервишей не только в желании ввести новые догматы, но и в том, будто они предаются в своих текие всякого рода оргиям, хулят Коран, отрицают даже существование Бога, проповедуют неповиновение мирским властям и ниспровергают Божественные и человеческие законы512. С такими сильными возражениями восстало суннитское духовенство в Турции против дервишей и этим самым возбудило против них свое правительство. Но когда последнее само поняло, как гибельно для государственной жизни влияние дервишей; на народе, тогда оно само крепко взялось за уничтожение дервишества, тогда муллы и улемы замолкли; мало того, они начали тайным образом поддерживать дервишей. Причина этого следующая. Турецкое правительство, как более других мусульманских государств имевшее сношений с цивилизованными государствами Европы, как более испытавшее на себе влияние европейской цивилизации и даже в некоторой степени усвоившее ее взгляд на общественную жизнь и пр., не раз задавалось целью произвести в своем государстве разные реформы на европейский лад. А для мулл и улемов как истых мусульман все европейское, как дело гяуров, несравненно хуже дервишества, которое, как бы ни было враждебно им, все-таки имеет тесную связь с магометанством. Поэтому, лишь только турецкое правительство задумает какую-либо реформу под влиянием европейцев, муллы и улемы провозглашают в мечетях и медресе, что религия в опасности, дают знать об этом дервишам; последние, пользуясь огромным влиянием на народные массы, начинаюсь возмущать народ против правительства513.

Вследствие этого турецкому правительству приходится бороться и с духовенством, и с дервишами. Но так как правительство сильно своею властью, так как духовенство более зависимо от него, чем дервиши, и даже, сказать можно, зависимо во всех отношениях от правительства, от султана как религиозного главы всего суннитского мира, то правительству бороться с духовенством не так трудно. Обыкновенно правительство заставляет подчиненное себе духовенство поступать сообразно со своими планами и распоряжениями, и духовенство принуждено бывает действовать по воле своего правительства с затаенным недовольством против него.

Как бы то ни было, во всяком случае для правительства более опасным и сильным врагом является дервишество, потому что оно в высшей степени могущественно в своем духовном влиянии на народные массы. Турецкое правительство не раз пыталось ограничить влияние дервишей на народ, и даже решилось совершенно уничтожить дервишские ордена; но и до сих пор ему не удается достигнуть ни того ни другого, и оно принуждено уступать силе дервишества. Из всех попыток уничтожить ордена дервишей в истории Турецкой империи особенно замечательны две.

В 1656 году турецкий султан сделал усилие уничтожить четыре дервишских ордена – мевлеви, халватийя, джельветти и шемизи по совету своего великого визиря Мухаммеда Кёпрюлю. Но эта попытка оказалась безуспешной и только обнаружила слабость правительства и возрастающую силу дервишских орденов. Правительство испугалось возмущений и отпадений; сверх того, оно боялось сильных в то время янычар, которые готовы были выступить на защиту своих любимцев – дервишей514.

Более успешна была вторая попытка. Она произведена была в начале нынешнего столетия. Вот как описывает ее Убисини в своих «Письмах о Турции»: «Султан Махмуд II первый нанес дервишам сильный удар уничтожением янычар; но это было только прелюдией к более решительному нападению на дервишей. Спустя двадцать шесть дней после уничтожения янычар, 10 июля 1826 года, он воспользовался возмущением, которое произошло вследствие укрощения янычар и в котором обвинялись бекташи, для того чтобы покончить с этими фанатиками. После совещаний правительства с муфтием и главными улемами столицы три главы ордена бекташи были публично казнены; орден был уничтожен, текие были обращены в развалины, большая часть дервишей изгнаны, и