том, мог ли Джо Стил, либо кто-нибудь ещё, ему соответствовать.

Уэнделл Уилки колесил по всей стране. Он обладал энергией. Он выступал с речью даже там, где собиралась дюжина человек. Джо Стил вёл свою кампанию далеко не столь усердно. Он говорил людям, что не намерен ввязываться в войну. Он спрашивал людей, хотят ли они сменить коней на переправе.

Лямку за него тянула организация. Вам не скажут голосовать за Джо Стила только в том случае, если вы будете жить в пещере на вершине горы и питаться жуками. Но даже там один из его людей попытается завербовать вас в клуб "ОТШЕЛЬНИКИ ЗА ДЖО СТИЛА".

Чарли писал для Джо Стила такие речи, какие тот от него хотел. Гитлер сделал всё, чтобы президента переизбрали. Яростные авианалёты на Англию и подводные лодки, которые терроризировали морские пути в Атлантике, предостерегали от выбора новичка на высшую должность.

Последние шесть недель перед выборами Дж. Эдгар Гувер ходил в Белый Дом почти каждый день. Возможно, он переговаривался с Джо Стилом по поводу тех грязных делишек, что обделывали внутри страны нацисты и "красные". Возможно, но Чарли так не считал. Каждый раз, когда он встречал начальника ГБР, Дж. Эдгар Гувер улыбался. Хотя лучше подошло бы слово "ухмылялся".

Как и любой другой бульдог, Дж. Эдгар Гувер выглядел так, словно хотел откусить кусок от любого, кто окажется поблизости. Счастливый Дж. Эдгар Гувер вынуждал Чарли гадать, как и почему могло произойти подобное чудо. Также счастливый Дж. Эдгар Гувер пугал его до чёртиков.

После разговора с Гувером Джо Стил также частенько улыбался. Президент гораздо чаще демонстрировал веселье, чем начальник ГБР. Впрочем, ему пришлось бы постараться, чтобы демонстрировать меньше веселья, чем Дж. Эдгар Гувер. Однако улыбающийся Джо Стил, равно как и ухмыляющийся Дж. Эдгар Гувер, заставлял всех гадать, что таилось за этим вздёрнутым ртом.

Те, кто постоянно жил в Вашингтоне, не имели права голосовать за президента. Джо Стил оставался зарегистрирован в Калифорнии. Он сфотографировался, опуская открепительный бюллетень в почтовый ящик, дабы тот дошёл куда надо вовремя.

А потом наступил день выборов. Герберта Гувера Джо Стил разбил в честной борьбе (если не знать, каким образом он добился выдвижения). И с Альфом Лэндоном он особых проблем не испытал. Ему и не надо было.

Чарли предпочёл бы остаться с Эсфирью и Сарой, и слушать результаты по радио. Когда пишешь речи для президента Соединённых Штатов, никому нет дела до твоих предпочтений, особенно в первый вторник после первого понедельника ноября в год, который делится на четыре. Вместо этого он отправился в Белый Дом.

Цветные повара вынесли на подносах ветчину, жареную курицу, батат и пророщенную фасоль. Цветные официанты обслуживали тех, кто обслуживал Джо Стила. В дальнем углу Восточного зала цветной бармен открыл бар.

- Бурбон со льдом, - обратился к нему Чарли.

- Есс'сэ', - с улыбкой ответил бармен.

Это было несложно: не смешивать, не думать. Чарли всё равно оставил ему дайм на чай. Бармен снова улыбнулся. Чарли тоже. Бурбон он использовал в том качестве, в каком рыцари в старину использовали щит - держал опасность на расстоянии.

Разумеется, в Восточном зале сидели калифорнийские друзья Джо Стила. Как и Дж. Эдгар Гувер. И Энди Вышински. Как и многие из тех, кто помогал президенту управлять страной с 1933 года. Все выглядели уверенно.

Затем, когда закрылись участки в восточном часовом поясе и начали поступать результаты, выяснилось, что для этой уверенности были причины. В процентном соотношении Джо Стил выигрывал даже больше, чем против Альфа Лэндона. В 1936 году он набрал более шестидесяти. В этом году, кажется, он побеждал практически два к одному.

- Полагаю, третий срок за ним, - сказал Чарли Стасу Микояну. - Однако Уилки боролся усердно. Я думал, он выступит лучше, чем у него вышло.

Глаза Микояна цвета чёрного кофе прищурились под кустистыми бровями.

- Никогда не угадаешь, правда? - мягко произнёс он. - Поэтому и существуют выборы - чтобы выяснить.

- Ах-ха, - сказал Чарли.

За словами этого умного армянина что-то было, но Чарли не сумел раскопать, что именно. Он принял достаточно бурбона, чтобы укрыться, как от неприятностей, так и от раздумий.

К одиннадцати часам участки на западном побережье также закрылись. Разгром, вызванный Джо Стилом, прокатился по всей стране. Большинство кандидатов в Палату представителей и в Сенат, которые ему нравились, также были довольны.

Незадолго до полуночи он вышел вместе с женой в Восточный зал. Возможно, он работал. Возможно, спал. Никогда не угадаешь. Когда вошли президент и первая леди, все радостно заголосили. Джо Стил махал рукой и кивал, стараясь выглядеть максимально скромно для не самого скромного человека.

Он подошёл к бармену.

- Абрикосовый бренди, Джулиус, - сказал он.

- Сей момент, сэ'. Поздравляю, сэ', - отозвался бармен.

Абрикосовый бренди оставался небольшой частью того наследия, которое Джо Стил позволил себе сохранить. Чарли считал, что эта штука была сделана из добротного растворителя и топлива для огнемёта, однако нужно иметь пищевод из нержавейки, чтобы пить его так, как пил президент.

Бетти Стил попросила Джулиуса налить скотч с содовой. Она, в основном, находилась в Белом Доме; Чарли периодически её встречал. Она была далеко не самой активной первой леди, какой, возможно, могла бы стать Элеонор Рузвельт. Она до сих пор носила маску тихой печали.

Народ заголосил и принялся указывать на радио.

- Уэнделл Уилки признал своё поражение, - заявил ведущий. - Мы только что получили его заявление. Он утверждает, что в некоторых районах определенно имелись нарушения при голосовании, однако он признаёт, что они не могли повлиять на результат. Он шлёт президенту наилучшие пожелания в его руководстве страной в это сложное и опасное время.

- Что ж, большей любезности добиться сложно. - Стас Микоян похоже, находился в настроении, чтобы быть великодушным. Обычно он вёл себя более рафинированно, чем остальные люди, что вместе с Джо Стилом приехали на восток из Калифорнии.

Винс Скрябин, наоборот, услышав заявление Уилки, хохотал, словно гиена, хохотал до тех пор, пока глаза за очками не наполнились слезами. Чарли уставился на него, едва веря своим глазам. Он не мог вспомнить, чтобы Молоток улыбался, хотя он полагал, что должен был. Он был совершенно убеждён в том, что никогда не видел Скрябина смеющимся. Он и представить не мог, чтобы этот тонкошеий бандит вообще мог смеяться.

- Нарушения при голосовании! - смеялся Скрябин. - Ох, божечки мои!

Его полностью поглотило веселье.

Джо