будет не так, вернёшься снова ко мне, будем всё корректировать по мере необходимости. И ещё кое-что. — Профессор приложил палец по лбу и легонько постучал им по черепу. Сейчас он вновь выглядел оптимистически настроенным. — Новый набор анализаторов — чрезвычайно актуальная в настоящий момент идея. Вероятно, раз проект уже запущен и действует, мы не сможем обойтись без молодого пополнения. Я непременно обдумаю твоё предложение!

— Спасибо, что прислушались, проф. — Ярослав шутливо отдал честь наставнику двумя пальцами, «по-ковбойски».

— «Через тернистое настоящее к достойному будущему»? — Градов риторически повторил девиз собственного Института.

Учитель и бывший ученик прошлись мимо витрин кафе «По-домашнему», что располагалось в первом корпусе двадцать четвёртого дома по улице Радио, и двинулись обратно на Бауманскую улицу.

Глава XVII. UN PEU D'AMOUR

Ровный бег моей судьбы,

Ночь, печаль и блеск души,

Лунный свет и майский дождь

В небесах.

Долгий век моей звезды,

Сонный блеск земной росы,

Громкий смех и райский мёд

В небесах.

На заре голоса зовут меня.

На заре голоса зовут меня.

Солнца свет и сердца звук,

Робкий взгляд и сила рук,

Звёздный час моей мечты

В небесах.

На заре голоса зовут меня.

На заре голоса зовут меня.

На заре голоса зовут меня.

На заре небеса зовут меня.

На заре.

На заре.

На заре.

Альянс, «На заре».

Первый день отпуска Ярослав провёл, просто валяясь целый день в кровати, словно медведь в берлоге. На вторые сутки у Коломина уже хватило сил уставиться в телевизор: сначала там крутили романтичный фильм с неотразимой Ингрид Бергман, затем красавец Ален Делон гулял по вечно прекрасному Парижу, обнимая не менее замечательную даму. Молчал телефон, молчал и компьютер, гудел Ленинский проспект за окном. Приборы «Зевса», будучи аккуратно сложенными, лежали в тумбочке единой кучкой. Капитан вставил капсулы с новым составом «Псио», но испытать его ещё не успел. Ёмкости со старым же составом он убрал в сейф и в скором времени собирался сдать в Институт. Осень манила на улицы города.

Выпав из привычной деятельности, Ярослав заскучал и даже поддался некоторой меланхолии один в квартире. В силу особенностей занятий и самих психофизиологических способностей анализаторам вряд ли полагались друзья и партнёры. Да и в самом Институте наиболее откровенные наставники намекали, что участники проекта «Зевс» потомства иметь не смогут: «Псио» повыжигало всю репродуктивную систему во время тестов химией. Однако анализаторы, являясь людьми с очень высоким уровнем интеллекта, догадывались, что бесплодными их сделали не просто так. Вероятно, государство и учёные опасались, что дети участников проекта «Зевс» будут ещё сильнее, чем их родители, но менее контролируемы, что могло бы привести к крайне нежелательным последствиям.

«Но если всё-таки найдётся время, и вы… ты надумаешь, то узнаешь, как меня найти меня, через инфомат. Моё полное имя — Шереметьева Светлана Олеговна. Знаю, тавтология немного получается — Шереметьева из “Шереметьево”. Я буду здесь, в хабе». — Ярослав вспомнил слова Светланы.

Коломин присел на кровати и в слегка неловкой задумчивости облокотился головой на кулак.

«Времени уже прошло достаточно много. А что, если она не там? А что, если её отпуск уже кончился? Будет ли у меня возможность иметь счастье с самым близким человеком при моём ненормальном образе жизни? При моём “уникальном” положении, будь оно не ладно? — колебался Ярослав. — И опять ехать в это дурацкое “Шереметьево”. Оставила бы номер, что ли…»

Коломин подумал ещё пять минут, то ложась обратно на кровать, то опять садясь. В конце концов капитан решил одеться не по-боевому: в белоснежную рубашку, красивые синие брюки и изящные чёрные туфли. Надушился притягательным парфюмом, который ему подарил на день рождение сам Градов, имевший утончённый вкус. Наколенники, налокотники он убрал в шкаф, а тактические берцовые сапоги оставил в прихожей. Сформировал нужную причёску при помощи пасты для волос, прополоскал рот раствором производства ВИЛАРа[1], одновременно отбеливающим зубы и уничтожающим патогенную микрофлору. На всякий случай положил в один из карманов маленькую расчёску. «Зевс» Ярослав частично надел на себя, но оставив его в выключенном состоянии. Коломин бодрым шагом двинулся к лифту-капсуле, снова забыв передать деньги на его ремонт Саре Беньяминовне.

Через час он уже был в терминале «Шереметьево» с составным букетом цветов, коробкой конфет ручной работы из «Всесоюзного путника» и бутылкой французского шампанского. Красивый букет был собран из роз ред наоми, роз оранжевых, роз кустовых, альстромерий, леонотисов, гиперикумов, папоротников и салалов. Ярослав поискал инфомат и быстро обнаружил необходимое устройство, благо их тут располагалось много практически на каждом шагу.

«Ну что ж, попробуем. — Коломин набрал данные Светланы на виртуальной клавиатуре. На экране загрузилась фотография милой улыбающейся девушки в официальной форме. — Шереметьева Светлана Олеговна, сектор 2В-бис, бортпроводница. Внутренний номер — три пятёрки, двести тридцать шесть. Ну давай посмотрим, Ярослав Леонидович, не полный ли ты профан».

Ярослав набрал внутренний номер непосредственно на инфомате: в аппарат встраивались как динамики, так и видеокамеры для голосовой и визуальной связи. Послышались гудки, как в настоящем телефоне; какое-то время на той стороне никто не брал трубку. Коломин уже начал сомневаться в душе, не поступил ли он опрометчиво и не выглядит ли глупо сейчас.

— Алло! — на другом конце раздался знакомый голос.

— Привет! Как «реабилитация» после нападения музыкантов? — решил пошутить Ярослав.

— Ой, привет… Ярослав. Я уж и не думала, что ты… — Светлана ненадолго запнулась. — Я выдам точный адрес на инфомате, заходи!

Девушка направила Коломина в огромную гостиницу «Интурист» при аэропорте, в одном из номеров которых она проживала. Даже бывалый оперативник и поисковик Ярослав несколько потерялся в его большущих холлах и коридорах. Слава богу, различные указатели и инфоматы располагались на каждом углу, поэтому заплутать окончательно вряд ли представлялось возможным.

— Рада тебя видеть! Прости, что в таком неряшливом виде: сама не успела принарядиться. — Светлана встретила Ярослава на пороге, руками спешно поправляя и без того изящную причёску, превратившуюся в роскошную гриву. Одета девушка была в мягкий розовый халат с овечками и сердечками. Радостно ахнула, увидев подарки: — Ой, Ярослав, ну что ты! Это ж всё слишком круто!

— Как себя чувствуешь? — по просьбе Шереметьевой Коломин поставил букет в японскую вазу с подсветкой узоров.

— Хорошо. Ты знаешь, в тот раз я не особо пострадала; ансамбль больше страха на всех нагнал. Единственное, что под дулом пистолета не очень находиться было приятно. — Светлана опёрлась ножкой на комод, глядя на зашторенное окно. Солнце проникало сквозь небольшую щель, и в номере царил приятный полумрак. — Извини за небольшой