— Что я? Ты же меня и впустил.

— Я не…

— Ты собирался! Давай-давай, двигай уже, хорош скуку нагонять!

Секунда — и мы уже на «лестничной клетке» около двери Лии. Сумрак с недовольным мявом прыгнул назад, в «комнату». Секунда — и мы в другом месте, где-то в центре пересечения трёх безумных лестниц разом — одна двигалась вниз, как эскалатор, две других заворачивались по спирали. Секунда — и мы на одинокой платформе, не прицепленной ни к чему, медленно вращающейся вверх ногами над всей остальной Обителью. Я схватил Пенелопу за плечо прежде чем успела тикнуть новая секунда.

— Хватит, — сказал я, с некоторым трудом сдерживая тошноту от серии телепортов. — Пожалуйста.

— Да мне и самой надоело, — сказала она примирительно. — Ладно, куда тебя отправить?

— К Эми, — ответил я, не задумываясь. Дорогу в Санитарий можно было спросить у кого угодно, а такой шанс ещё вряд ли выпадет.

— Хитрый какой! Нетушки, к ней не могу, Большой Эс злиться будет. Он, конечно, и так будет, но если отведу — прямо будет-будет!

— Большой Эс? — не понял я сразу. — Судья?

— А? Кто? А, ну да, Судья, — хихикнула она. — Я просто привыкла его иначе звать.

— Как? — быстро спросил я.

— Вот всё-то тебе скажи!

Я не успел продолжить дискуссию, поскольку моргнул, а мы уже переместились на новое место — прямо к порогу арки Санитария. Пенелопа беззаботно шагнула внутрь, я следом — с некоторой опаской. Но по всей видимости, сутки прошли, так что меня тоже пустило без проблем.

Всё тот же коридор гостинки, без малейших изменений. Хотя нет, вру, дверь Творчества теперь выглядела так, словно попала под капитальный ремонт. Чистая, почти блестящая, перетянутая свежим дерматином. Интересно, если бы я снова постучал, старик бы меня впустил?

Пенелопа шагала вдоль рядов дверей, высоко вскидывая ноги в пародийном марше и громка стуча пятками по старым доскам на полу.

— Советую вот эту, — сказала она, кивая на железную дверь, покрытую грязными разводами. — У меня хорошее предчувствие.

Я подошёл поближе, рассматривая указанное. В отличие от входа к Творчеству, на этой двери был глазок, а рядом даже виднелась кнопка звонка.

— Звони, посланник, — ухмыльнулась Пенелопа.

Хотя электричество в Аниме уже изобрели, я не был уверен, что хоть раз видел на дверях современные звонки. Впрочем, особенности пространства Санитария мне всё ещё предстояло выяснить, и раз уж моя новая знакомая взялась мне помогать несмотря на все обстоятельства, стоило потом расспросить её поподробнее. После этой попытки.

Я потянулся к звонку, как вспомнил ещё одну вещь, которую забыл спросить раньше.

— Слушай, а что за дрянь меня пыталась сожрать, минут за десять до того, как ты меня нашла?

— А? Какая дрянь? А, ну да. Всего лишь тварь небытия. Молодая совсем, дурная, но сильно оголодавшая. И раз уж напомнил, подставляй лоб.

— Что?

— «Чтооо»? — передразнила она, почти идеально попав в тон моего голоса. — Лоб, говорю, подставляй, больше просить не стану.

Больше не рискуя переспрашивать, я подставил лоб — и тут же получил по нему щелбан такой силы, что потерял два очка здоровья. Издав короткий вопль, я отшатнулся, потирая растущую на лбу шишку.

— Не благодари, — великодушно сказала Веселье, дуя на палец. — Отныне для голодных тварей ты пахнешь, как кусок… Ну, плохо пахнешь, в общем. Невкусно. А теперь звони давай!

Глава двадцать вторая

Мне открыли после третьего звонка — и я шагнул внутрь, не дожидаясь новых понуканий Пенелопы. Внутри было темно, хоть глаз выколи, но по ощущениям не тесно. Я призвал экспертную «Вспышку», чтобы сориентироваться, а заодно проверить новую функцию изменения яркости света.

И здесь, чёрт возьми, было на что посмотреть.

Это можно было назвать ещё одним коридором, но лучше бы подошло слово «тоннель». Тоннель, вырезанный в теле скалы, стены которого усеивали лица. Даже осветив их, я не мог понять, они высечены в камне или проступили на нём. Лица, искажённые болью, горечью, страданием. Лица настолько реалистичные, что не прошло и двадцати секунд, как мне захотелось погасить пламя «Вспышки», лишь бы больше не видеть их мучений. Пересилив себя, я оторвался от жуткой картины и пошёл вперёд, стараясь смотреть в сторону вероятного выхода.

Это всего лишь узор на стене, идиот. Даже хорошо, что он такой выразительный — значит, можно считать за зацепку. Это просто узор на стене, и он не может причинить тебе вреда.

Первый «пристав» вышел из стены и перерезал мне дорогу, словно в насмешку над моими мыслями.

От неожиданности я затормозил и застыл на месте, метрах в пяти от неожиданной преграды. В зале суда мне не удалось хорошенько разглядеть этих господ, но сейчас я не испытывал ни малейшего удовольствия от возможности удовлетворить любопытство. Больше всего «пристав» напоминал мороков из катакомб под Ламитерном — грубая, невыносимо жуткая пародия на человеческую фигуру. Только мороки были прозрачными, туманными, а «пристав» в основном слеплен из клубящейся тьмы. Нарушенные пропорции — скошенная набок крупная голова, неестественно-тонкие руки с чересчур длинными пальцами. Вместо глаз — два бледных провала в верхней части башки, жирный чёрный смог вместо остального лица. Безымянная табличка над головой, как и у всех других «граждан» Обители.

Воспоминания о стычке с мороками всколыхнули во мне озеро липкого страха, которое попыталось сформироваться в приступ тошноты. Ну уж нет, мало того, что с тех пор я кое-как подкачался, так ещё и ситуация совершенно другая. Попробуем решить проблему как взрослые люди.

— Эй, — сказал я, и с некоторым удовлетворением отметил, что голос совсем не дрожит. — Мы вроде как на одной стороне. Судья одобрил план и будет крайне недоволен, если мне помешают.

Ноль реакции. Посчитав это скорее за хороший знак, я шагнул вперёд и в сторону от страшилы, собираясь его обойти, но тот быстро шагнул навстречу, всё также преграждая путь. Его глаза-провалы не отрываясь сверлили меня.

— Оглох? — мрачно спросил я. — Сказано, свои. Дай пройти.

Мне не хотелось атаковать первым — частично из-за совета Насифа «не решать вопросы силой», частично из-за абсолютного отсутствия информации о вероятном противнике. Собственно, моя давнишняя попытка сжечь морока в катакомбах окончилась крайне скверно, и если бы не помощь Юки, на ней окончился бы и наш поход. Сейчас же