— Я это уже поняла.

— Зазу — счастливое исключение, подтверждающее правило.

— Именно поэтому вы его и выбрали?

— Я выбрала его совсем по другим причинам, а вы — зубастая маленькая крошка. И вы чем-то напоминаете мне Даша в молодости.

— Вы знали ее в молодости?

— В тот самый период, когда она увела у меня первого мужа.

Неожиданная новость. До самого последнего времени Анн-Софи оставалась для Дарлинг очаровательной, немного нелепой француженкой — какими и положено быть женщинам-легендам с естествоиспытательским пустынным уклоном. Глупейший тюрбан на голове и уйма легкомысленной бижутерии это подтверждают. Но под тюрбаном спрятано чеканное, обветренное лицо, умные глаза и жесткие, властные морщины у губ. А среди бижутерии, если присмотреться, можно обнаружить пару по-настоящему ценных старинных браслетов. Наверняка они стоят целое состояние. И телефон у Анн-Софи, насколько успела заметить Дарлинг, не из дешевых: айфон самой последней модели. Все это как-то не вяжется со спальниками у террасы. Или это тоже элемент игры?

— …И вы все равно остались подругами?

— Шшш-ш… — Анн-Софи приложила палец к губам и поморщилась. — Ненавижу это слово!

— Простите…

— Мы не подруги, но стараемся по возможности держать друг друга в поле зрения. А история с мужем — дело прошлое. Я не сержусь на нее, я не сердилась на нее даже тогда. Я понимала, почему он ушел к ней…

— Почему?

— Вэри дэнджорис. — Анн-Софи без всяких усилий перешла на свой опереточный ломаный английский. — В ней есть ощущение опасности… Опасной женщины, живущей не совсем обычной жизнью, и мужчины не могут этому противостоять.

— Все так просто?

— Все намного сложнее, но это первое, что приходит в голову. Кстати, Даша его бросила через три недели.

— Кого? Вашего первого мужа?

— Да. И, думаю, она бы пригласила его сюда, если бы он был жив. Ну так, повеселить меня. Ей нравится меня веселить.

— Он умер?

— Погиб на Филиппинах лет десять назад при невыясненных обстоятельствах. Вернее, это я не захотела их выяснять. Та же участь постигла еще нескольких любовников Даша…

— Филиппины?

— Гибель при невыясненных обстоятельствах. Если бы этого не случилось, наш сегодняшний маленький праздник оказался бы куда как масштабнее. И занимательнее.

— Вы считаете, что сюда приехали… не самые интересные экземпляры?

— К вашему боссу это не относится.

— Он и не получал особого приглашения.

— Я знаю. Приглашение получили вы.

— Да. Только я не могу понять, зачем ей это понадобилось.

— Ну уж точно не затем, чтобы насолить ему. Не только мне кажется, что вы похожи на Даша в молодости.

— Все так просто?

— Все намного сложнее, но это первое, что приходит в голову. Вы ей интересны. Как и я ей была интересна когда-то. Только знаете что? Будьте осторожны. И помните, — Анн-Софи подняла указательный палец, — вэри дэнджорис.

По спине Дарлинг пополз неприятный холодок.

— Я думала, это относится только к мужчинам.

— Это не имеет никакого отношения к сексу или к чему-то там еще… В этом духе. Я бы аплодировала вам стоя, если бы вы исчезли из этого дома в самый разгар вечеринки. Но вы ведь не сделаете этого…

— Я хотела.

— Что же помешало?

Магда! Увлекшись беседой с Анн-Софи, Дарлинг и думать забыла про несчастную пьянчужку и про свое обещание прислать к ней мужа. Она не должна простаивать здесь, теряя драгоценные минуты, — вдруг Магду опять атаковал белогорячечный кот?.. Она не должна, но и отлипнуть от Анн-Софи не так-то просто.

— Мои вещи. Они заперты в гардеробной.

— Даша всегда была предусмотрительной. И история запертых дверей мне знакома. Правда, тогда это не относилось к вещам…

— Вот как?

— Я многим обязана Даша. — Анн-Софи улыбнулась, и улыбка показалась Дарлинг горькой. — Вернее, я обязана ей кое-чем. И это кое-что — самое важное.

А ведь ты ее ненавидишь, неожиданно подумала Дарлинг. Ненавидишь, но в свободное от пустынь время постоянно держишь ее в поле зрения. Интересно, почему? И чем таким нужно быть обязанным, чтобы оставаться рядом с человеком, даже ненавидя?

— Когда-то она спасла мне жизнь.

Вот и ответ!

— До того, как увела у вас мужа?

— Позже. И я всегда помню об этом. Хотя иногда так и тянет забыть… Что-то я разболталась с вами.

— Это потому, что я похожа на Даша в молодости?

— О да! Когда-то она умела развязывать языки, не прилагая к этому никаких усилий.

— Она и сейчас… не потеряла навыков.

— Вэри дэнджорис! Не забывайте, моя дорогая.

— Мне-то бояться нечего. Я ведь не фигура, равная Черчиллю.

— Пара мастер-классов, и она слепила бы из вас такую фигуру. Или ей придется ждать, пока подрастет Лали. А это очень долго.

— Лали — чудесный ребенок.

— Да.

— И Исмаэль. Он очень милый. И очень привязан к семье.

— Даже слишком привязан. Амаку может спокойно умирать, его собачья преданность перейдет в надежные руки.

— Вы считаете преданность не слишком выдающимся качеством?

— Я считаю, что мальчику в пятнадцать лет нужно проявлять больше самостоятельности.

— И поэтому вы пригласили его отправиться в путешествие с вами и Зазу?

— Вам и это известно? — Анн-Софи удивленно приподняла бровь. — Положим, это не было приглашением. Пожеланием, так будет вернее. Пусть не мы, пусть другие… абстрактные Анн-Софи, Зазу и Гоби… Или Нью-Йорк, или ваша Москва… Но они ему необходимы. Иначе он никогда не отлепится от матери. Увы, я знаю финал.

— И каков финал?

— Он не отлепится. А ведь он необыкновенный мальчик. Другой бы никогда не заинтересовал Даша…

— Мне неловко спрашивать…

— Хотите узнать его историю?

— Просто интересно…

— Я тоже не знаю ее в подробностях. Или, скажем, знаю только то, о чем мне рассказала Даша. Исмаэль — конголезец, его настоящий отец был довольно влиятельным человеком у себя на родине. Его убили во время очередного военного переворота, то же случилось со всей семьей. Выжил один Исмаэль. Даша нашла его в одном из приютов, тогда он был года на два старше Лали…

— Значит, она его спасла.

— В каком-то смысле. Но нужно всегда помнить, что за спасение рано или поздно придется платить.