Иван Мартынович понимал ее… А еще он понимал, что видитперед собой одного из самых страшных лжецов своего времени. Что Шуйский всравнении с ним! И даже Димитрий в сравнении с Филаретом – просто мальчик.Самозванец гнался за призраком, в который искренне верил. Служитель Божий неверил ни во что…

Заруцкий повернулся и ушел, не сказав Федору НикитичуРоманову, владыке Филарету, митрополиту Ростовскому, ни единого слова. Страннобыло у него на душе! Немного оставалось до сей поры светлого и сокровенного вдуше бесстыдного, жестокого атамана Ивана Заруцкого, однако нынче, предзрелищем сего библейского лицемерия, рухнул последний оплот его веры. Отнынеодна святыня оставалась неизменной в его сердце – Марина.

Слух о том, что Тушино бунтует против государя Димитрия,привезли в Калугу казаки. Не донцы, а запорожцы, которые вдруг снялись с местаи начали кружить по округе, там грабя, там убивая, словно хищные птицы, которыеспешат насытиться, прежде чем двинуться с зимовки на далекий север. Запорожцы,впрочем, двигались не на север, а на запад – навстречу войскам Станислава,примкнуть к которым они решили, бросив тушинского царька на произвол судьбы.

Стефка, как узнала о том, что отряды запорожцев пошли кпольскому королю, едва головы не лишилась. Проклинала свою невезучесть:угораздило же именно в эту пору слечь в постель, застудившись у проруби, гдеони со свекровью полоскали белье. В кои-то веки согласилась помочь матери Егора– и вот на тебе, получила награду, называется! А ведь могла бы уже сейчасмчаться в седле какого-нибудь лихого усача к своим!

Пометавшись и всплакнув, одумалась: а может, еще и не взялибы запорожцы ее с собой. Или взяли бы – как подстилку на ночь, как игрушку –одну на всех. А потом, натешившись, бросили бы где-нибудь при дороге. Так ведьи пропасть можно!

После всех перенесенных неприятностей Стефка уже успелапривыкнуть к спокойной, хоть и унылой жизни в Калуге и даже оценить ее. Нет,она по-прежнему мечтала о перемене своей участи, но хотела, чтобы эта переменасвершилась без тяжких встрясок и передряг. Вот просто так: идет Стефка, скажем,по воду, а рядом останавливается всадник и говорит:

– Ух, какая красавица! Сроду я такой красавицы невидывал!..

Потом берет Стефку в седло – и они тут же оказываются вПольше. Ну совершенно как в сказке!

Самое удивительное, что почти так оно и вышло… Вот именно –почти: ведь в жизни редко все сбывается совершенно как в сказке!

Стефка на досуге решила наведать куму Анну: недавно крестилисына у Егоркиного дружка, и с молодой матерью Стефка неожиданно подружилась.Маленькая, невидная, Анна чем-то напоминала ей Ефросинью. Наверное,незлобивостью, многотерпеливостью своей. Вот чем-чем, а этими свойствами Стефкапохвалиться не могла – оттого, верно, и искала их у других людей.

Свекровь, которая всегда супилась, когда сношенькабогоданная норовила ступить за порог, на дружбу с Анной смотрела оченьснисходительно. Поэтому убежала Стефка с легкой душой – конечно, приятней,когда тебе вслед не шипят недовольно, а улыбаются.

Свекровь разбирала кудели для пряжи, а сама между деломнаблюдала в окошко, как Стешка выбежала со двора – и тотчас припала к забору,пропуская ватагу всадников, летевших по улице. Свекровь видела толькостремительный скок в брызгах развоженного снега.

Конь одного из всадников вдруг осел на задние ноги, нототчас же выправился и ринулся дальше, нагоняя своих.

Стих вдали топот копыт. Агафья Усова смотрела в окно,выжидая, что Стешка сейчас отойдет от забора и перебежит дорогу. Вон виднеетсяАннин дом – ниже по порядку, чуток к оврагу боком съехал. Два шага черездорогу!

Но Стешка от забора не отходила. Агафья ждала, ждала и –вдруг ее словно кнутом хлестнули – догадалась: «А ведь небось стоптали молодкуконями!»

Забыв накинуть хотя бы кожушок для тепла, понеслась вон изизбы. Выскочила за калитку – нету стоптанной конями Стешки ни под забором, ни встороне от него. Нигде девка не валяется. Снег до земли копытами выбит, это да,но следов крови на нем не видно.

«Что за притча?! – озадачилась Агафья, убежденная, чтоне могла проглядеть сноху. – Ничего не пойму! Неужто она уже у Анны?»

Перебежала дорогу, ворвалась на подворье соседей. Аннастояла на крылечке, держа на руках младенца, закутанного так, что он казалсябольшим мохнатым шаром.

– Стешка наша где? – выдохнула Агафья, но у Аннысделались от удивления большие глаза:

– А пошто ты у меня ищешь, тетенька Агафья? Я ее и вглаза не видела ни нынче, ни вчера!

Агафья выметнулась вон с соседского двора, пробежалась подругим соседям, переполошила народ – и только тогда вспомнила, как осекся намгновение один из скакунов, только тут поняла простую и пугающую истину: даведь всадники утащили ее сноху с собой! Подхватили на коня на полном скаку – ибыли таковы!

Агафья едва не обмерла от ужаса: как расскажет такое Егору?Он должен был воротиться только завтра – подрядился с мужиками лес валить нановые хоромы для недавно заявившегося в Калугу государя Димитрия, которому,рассказывали, крепко прищемили хвост в Тушине, вот он и приполз зализывать раныв еще преданную ему Калугу. До государей Агафье дела никакого не было нираньше, ни теперь, провались они хоть все вместе, хоть по отдельности впреисподнюю. Стешка пропала – вот это горе, вот это беда! Случалось, увозили ксебе лиходеи красивых девушек, но ведь это всегда приключалось с кем-тонезнакомым. А тут со сношенькой, пусть и не шибко радивой, не больно-толюбимой, а все же…

Да ведь Егорка с ума от горя сойдет!

Он и вправду едва не рехнулся, услышав про исчезновениежены. Главное, совершенно непонятно, где искать пропавшую! Куда ее завезли? Ктоте лиходеи, которые ее похитили? Господи, хоть бы уж поскорее натешились давыгнали, хоть бы живую оставили, а не то сунут под лед – и с концом!

Шли дни. Егорка и его матушка почти не спали, вскидывалисьна каждый шум и шорох, ожидая во всякую минуту Стешкиного возвращения, нопостепенно поняли: ждут того, что никогда не сбудется. Никогда! И сбыться неможет!

Пропала она. С концом.