– Тогда я не понимаю вас, миледи.

– В его подвалах такое количество колдунов, что самому ему колдуном быть абсолютно необязательно… На меня одним из его пленников заклятье наложено, и бить меня нельзя… Это была его подстраховка, чтобы никто, кроме него, тронуть не смел… Так что, запрещая вам меня бить, он больше защищал вас, чем меня… Если бы вы это реально сделали и я бы не вмешалась, то вам бы не поздоровилось, примерно так же, как в случае с проклятьем вашей дочери.

– А он может вас бить?

– Может. И пытать тоже может. Он всё может.

– Чего он от вас добивается и почему сначала хотел, чтобы Джон на вас женился?

– Я же говорила уже, я могу распознаваться колдунов, могу видеть, как они работают, нейтрализовать их воздействие могу. Ему хочется использовать мои способности по своему усмотрению. А мне не хочется это делать. Джон был способом заставить меня это делать. Он понял, что раз я спасла его, защищать и дальше буду. И решил использовать как рычаг для управления мною, а вы испортили все его планы.

– Меня вы так защищать не будете?

– Уже защитила, и он понял это, и это ему понравилось, так что в следующем раунде он постарается всё-таки прогнуть меня, и, скорее всего, это ему удастся… Но пусть лучше так, чем пытать вашу дочь будет у меня на глазах. Это гораздо более тяжёлое зрелище, чем просто угроза вас в чём-то обвинить, да и вас он через неё прижал бы гораздо сильнее. Так что пока мы сумели минимизировать наш позиционный проигрыш, который образовался за счёт наличия у вас такой дочери и её проклятья.

– То есть настоящие колдуны всё же есть?

– Инквизиция появилась не без оснований, милорд… Так что всё есть. Другое дело, что колдуном легко можно признать и не колдуна, если кому-то это выгодно. Но это уже другая сторона дела.

– Дорогая моя, – герцог пересел на её сторону кареты, нежно прижал к себе, – какая вы у меня необыкновенная… Я не перестаю вами восхищаться. Какое счастье, что вы стали моей супругой.

– Полноте, милорд. Получив меня в супруги, вы получили сплошные проблемы на собственную голову и скромное приданое, на которое, к сожалению, позарились, и более ничего. Так что особого счастья в этом не вижу.

– Будь у меня сейчас возможность всё изменить, я бы ни за что не стал ничего менять, и не из-за приданого… Я на вас теперь и без него бы женился.

– Что ж, такое ваше отношение не может меня не радовать, но поживём, увидим, не поменяется ли оно со временем. Игра-то только началась, милорд.

Глава 32

Через неделю, когда самочувствие Миранды окончательно улучшилось, они с герцогом после обеда поехали покататься по лесу, и он предложил навестить Люсьену.

– Я не против, – согласилась Миранды, и они развернули лошадей в сторону её дома.

Как только они подъехали к воротам, которые быстро распахнули издали увидевшие их слуги, в сад выбежала кланяющаяся Нора:

– Рада приветствовать вас, Ваши Светлости… Милости просим, заждались, заждались…

– Где Люсьена? – хмуро осведомился герцог, спрыгивая с коня и помогая спуститься Миранде.

– Наказана и молитвы учит, как вы и приказывали. Я не позволяю теперь ей ни гулять, ни свободное время иметь. До обеда молитвы учит, после обеда спрашиваю их, и, если хорошо выучила, рукоделием разрешаю заняться до вечера, а коли плохо, наказываю и вновь учить заставляю. Сегодня вот выучила плохо.

– Проводи нас к ней.

– Да, конечно, Ваша Светлость, как изволите.

Они прошли в дом, и Нора провела их в комнату, посередине которой на коленях стояла Люсьена с молитвенником в руках и, негромко всхлипывая, читала молитву.

Обернувшись и увидев их, она вздрогнула, опустила молитвенник и, не вставая с колен, поспешно проговорила:

– Добрый день, Ваши Светлости, я рада вас видеть.

– За что наказана? – герцог подошёл к ней ближе.

– За нестарательность, Ваша Светлость, – Люсьена потупилась. – Я плохо выучила шестнадцатый псалом. Шесть ошибок допустила. Нора велела теперь его лучше выучить и ещё семнадцатый.

– Отдай ей молитвенник и рассказывай тот, который учила вчера.

– Вчера? Но я уже плохо помню его, я сейчас следующий учила, Ваша Светлость. Можно, я шестнадцатый расскажу? – повернувшись к герцогу, Люсьена умоляюще взглянула на него.

– Это что за пререкания? – раздражённо проговорил герцог и повернулся к Норе: – Я что тебе велел? Чтобы она помнила их и в любое время любой из выученных повторить могла! Мне тебя наказывать надо, чтобы поняла, что должна лучше и строже следить за ней, поскольку разгильдяйство твоей воспитанницы я больше терпеть не намерен?

– Виновата, Ваша Светлость, исправлюсь, она не посмеет больше пререкаться. И сейчас же всё расскажет. Давай быстро, рассказывай пятнадцатый псалом, Люсьена! – она шагнула к девушке и, забрав из её рук молитвенник и открыв на нужной странице, чтобы контролировать, с напором повторила: – Давай, начинай!

Испуганно сглотнув, та потупилась и сбивчиво начала говорить молитвенный текст. Нора часто её поправляла и к концу псалма поправляла уже чуть ли не в каждом слове.

– Отвратительно, – резюмировал герцог, дослушав псалом. – Чем вы обе занимались всё это время я вообще не понимаю. Выучить страницу текста за сутки это не столь сложно, особенно если нестарательность карается достаточно жёстко.

– Виновата, Ваша Светлость, я постараюсь всё исправить, – тут же вытянулась перед ним Нора.

– Вот сейчас при мне всё исправлять и будешь. А я понаблюдаю, сколь строго ты взыскиваешь с неё за нерадение к моим приказам.

– Милорд, – стоящая чуть поодаль Миранда приблизилась к нему и просительно коснулась руки.

– Нет, миледи! – даже не дослушав её, раздражённо ответил он. – Даже не вздумайте меня просить об этом! Вы обещали мне помогать, поэтому имейте терпение понаблюдать за наказанием этой своевольной особы, присядьте вон в кресло в углу и молча понаблюдайте!

– Милорд, я хотела предложить обучить её способу заучивать такие тексты. Она не знает, как это делать, сложно ей, поскольку они очень своеобразные и для неё непривычные. Дайте мне хотя бы полчаса, и мы с ней выучим этот текст. Не надо её наказывать. Вы накажете её, если, даже зная метод запоминания, она не станет это делать. Пожалуйста, позвольте мне это.

– Вы считаете, она сейчас не заслужила наказание?

– Я не спорю, что сейчас заслужила, но у неё на то были объективные причины, поэтому я прошу её простить и дать мне возможность помочь ей впредь справляться с вашими заданиями без наказаний.

– Хорошо, миледи… У вас полчаса.