через реку Балха и совершил поход на Согд. А согдийцы нарушили договор и помогли тюркам против мусульман.

Рассказ о том, что было с Са’идом и мусульманами во время этого похода

Как рассказывают, причиной этого похода было то, что тюрки возвратились в Согд. Люди обратились к Са’иду и сказали: “Ты отказался от походов, а тюрки напали, и жители Согда стали неверующими”. Тогда он пересек реку и направился в Согд. Его встретили тюрки и группа согдийцев, которых мусульмане обратили в бегство. Са’ид сказал: “Не преследуйте их, ведь Согд — сад эмира верующих, вы их обратили в бегство, неужто вы хотите их погибели? Вы, иракцы, не раз сражались с халифами, по ведь они не извели вас”.

Мусульмане пошли и достигли вади, которое было между ними и лугом[132], и сказал ‘Абдаррахман б. Субх: “Это вади не пересечет ни тяжелый конник, ни пеший, пусть пересекают другие”. Они переправились, их увидели тюрки и устроили им засаду. Появилась перед ними конница мусульман и начала с ними сражение, тюрки отошли, а она преследовала их, пока не прошла мимо этой засады. Засада напала на них и побежали мусульмане до самого вади. И сказал им ‘Абдаррахман б. Субх: “Доберитесь до вади раньше их и не переходите, ведь если переправитесь |1429| через него, то они вас истребят”. И они упорно сопротивлялись, так что те оставили их в покое и не стали преследовать.

Некоторые говорят: в тот день были убиты Шу’ба б. Зухайр и его товарищи. А другие говорят: нет, в тот день отступили от них тюрки, будучи разгромлены, а с ними группа согдийцев. А когда наступило утро, вышел передовой отряд (маслаха) мусульман, а передовой отряд в тот день состоял из бану-тамим, и не успели они сообразить, как тюрки напали на них из зарослей. Во главе конницы бану-тамим стоял Шу’ба б. Зухайр. Шу’ба вступил с ними в бой и был убит прежде, чем успел сесть на коня, и был убит [еще] один араб, его невольница достала хну, говоря: “Зачем я буду готовить для тебя эту краску, если ты уже окрашен кровью!” и [говорила] много других слов и этим заставила плакать воинов. Было убито около пятидесяти человек, и отступили воины передового отряда, и поднялись вопли среди людей.

‘Абдаррахман б. ал-Мухаллаб ал-’Адави рассказывает: “Я был первым, кто подъехал к ним, когда нас достигло это известие, так как подо мной был чистокровный конь. И вот — вижу около дерева убитого ‘Абдаллаха б. Зухайра, похожего на дикобраза из-за стрел [торчащих в нем]”. А ал-Халил б. Аус ал-’Абшами, один из племени бану-залим, еще юноша, едет на коне и кричит: “О, тамимиты, я — ал-Халил! Ко мне!” Вокруг него сплотилась группа воинов и он напал с ними на врагов, сдержал их и не подпускал к людям, пока не подошел эмир со всем войском. Тогда враг отступил. А ал-Халил стал с того дня во главе конницы тамима и командовал ею до правления Насра б. Саййара, а затем главенство над бану-тамим перешло к его брату, ал-Хакаму б. Аусу”.

‘Али б. Мухаммад рассказывает со слов своих шейхов, что |1430| Саура б. ал-Хурр сказал Хаййану: “Уйди, Хаййан”. Тот ответил:

“Оставлю добычу, данную Аллахом, и уйду?” Тот сказал: “Ты, набатей!” Тот ответил: “Да сделает Аллах лицо твое набатейским!”

Он говорит: Хаййана ан-Набати прозвали на войне Абу-л-Хаййадж (“Бурный”). Поэт сказал о нем:

Действительно, у Абу-л-Хаййаджа, бурного и щедрого,

Ветер шумит в одеждах.

Он говорит: Са’ид дважды пересекал реку, но не заходил дальше Самарканда. Первый раз, когда он остановился перед врагом, Хаййан, мавла Маскалы б. Хубайры аш-Шайбани, сказал ему: “О, эмир, сразись с согдийцами”, а он ответил: “Нет, это — страна эмира верующих”. Он увидел густой дым и спросил: “Что это?” Ему ответили: “Согдийцы стали неверующими, а с ними и часть тюрков”.

Он говорит: он имел столкновение с ними (с согдийцами) и те обратились в бегство, [мусульмане] настаивали на их преследовании, но глашатай Са’ида возгласил: “Не преследуйте их, ведь Согд — сад эмира верующих. Вы обратили их в бегство, так неужто вы хотите их погибели? Вы, иракцы, не раз сражались с эмиром верующих, и он простил вас, а не вырвал с корнем”. И возвратился Са’ид [в Мерв]. Когда же наступил следующий год, он послал человека из бану-тамим к Варагсару; [его люди] говорили: “Встретиться бы нам с врагами, мы бы их прогнали”. Дело в том, что Са’ид, когда посылал отряд для набега, и тот добивался успеха и захватывал добычу и пленных, возвращал семьи взятых в плен, и наказывал отряд. И сказал ал-Хаджри, а он был поэтом:

Отправился ты в поход, забавляясь игрушками;

Член твой обнажен, а меч твой — в ножнах,

Для тех, с кем ты воюешь, ты как стеснительная супруга, |1431|

С нами ты, — как индийский клинок.

Согд хорош, когда на него ополчаются,

А твои колебанья в ведении войны — удивительны.

Он говорит: Саура б. ал-Хурр, затаивший злобу на Хаййана за его слова “да сделает Аллах твое лицо набатейским”, сказал Са’иду: “Поистине, этот раб — самый упорный противник арабов и наместников. Он возмутил Хорасан против Кутайбы б. Муслима и еще выступит против тебя, возмутит против тебя Хорасан, а потом укрепится в одной из этих крепостей”. Тот сказал: “О, Саура, пусть никто не услышит этого от тебя”. Он подождал несколько дней, а потом, во время аудиенции попросил принести кислого молока, а до этого он приказал растереть золото [в порошок], налил его в чашу Хаййана и тот его выпил, а в него было намешано золото. Потом сел на коня и проехал с людьми четыре фарсаха в сторону Абаркета, будто преследуя врагов, а затем вернулся. Хаййан прожил четыре дня, а на четвертый день умер.

Са’ид был в тягость людям и они считали его слабым. Один человек из бану-асад, по имени Исма’ил, был предан Марвану б. Мухаммаду. Однажды у Хузайны упомянули любовь Исма’ила к Марвану и сказал Са’ид: “Да что такое этот безродный!” И высмеял его Исма’ил в стихах, сказав:

Хузайна утверждает, что нет у меня родословья,

Зато у Хузайны есть зеркало и гребень,

Приготовлены курильницы и краска для глаз

И музыкантши с родинкой на щеке.

Это [лучше] или длинная