– Нет, – спокойно ответила Марго, – просто решила датьтебе свободу. Ты всегда говорил, что я камень у тебя на шее, теперь ноши большенет!

Я мысленно зааплодировала. Ай да Марго! Правильно! Нукто бы мог подумать, что моя апатичная подруга, всю жизнь плясавшая под дудкумужа, решится на подобное. Вон как я ее здорово научила!

– Это как понять? – протянул Глеб.

Маргоша пожала полными плечами, обтянутыми ужасным зеленымплатьем.

– Да просто я не хочу больше жить с тобой.

– Ты со мной?

– Да!

– Не хочешь жить??

– Да!!!

Глеб замер с раскрытым ртом, потом неожиданно резко вскочил,подлетел ко мне, схватил за плечи и начал трясти, как пакет с пельменями.Кстати, походя дам полезный совет: покупая в магазине вкусные пельменчики, незабудьте как следует потрясти пачку. Если содержимое гремит так, словно внутрикамушки, – отлично, если нет – не берите, потому что в этом случаерискуете обнаружить в пачке единый конгломерат слипшегося теста и мяса.

– Знаю, – кряхтел Глеб, тряся меня, – догадываюсь,кто тут поработал, соображаю, чьей рукой написан сценарий.

– Оставь Дашку в покое, она ни при чем!

– Еще как при чем! – завопил Вяземский. – Да утебя у самой ума на такой спектакль не хватит! А ну, живо иди в машину,дрянь!

– Что случилось? – спросила Зайка, входя в гостиную.

– Эй, отпусти мусечку! – заорала влетевшая следом Маня.

– Даша не виновата, – сурово сказала Марго, – яприняла решение самостоятельно. Я разлюбила тебя. Ты как мужчина менябольше не привлекаешь!

Глеб пихнул меня последний раз и отпустил. Лишенная опоры, япопятилась, споткнулась о журнальный столик, села на него и покачала головой.Похоже, Маргоша в своем желании вернуть мужа слегка перегнула палку. Конечно, яобъясняла ей, что правильно брошенный супруг подобен бумерангу, он всегдавозвращается назад, но есть кое-какие слова, которые говорить мужчинекатегорически нельзя! Марго погорячилась.

– Значит, – процедил Вяземский, – я вас, сударыня,не устраиваю! А какие мужчины вас привлекают? Интересно посмотреть, но…

Глеб хотел продолжить фразу, но не успел. Дверь в гостинуюраспахнулась, на пороге появились Аркадий и Александр Михайлович, одетые самымидиотским образом.

На голове полковника сидела коричневая шапочка из плюша скруглыми ушками, на Аркадии красовалась похожая, но серая, и ушки –остроконечные, а под носом у него были нарисованы усы. В руках сын держалогромный торт, украшенный табличкой с надписью «Дорогим, любимым, самымлучшим». Дегтярев сжимал штук десять разноцветных подарочных пакетов.

Вдвинувшись в комнату, они переглянулись, и Кеша тихонькосказал:

– Ну, начинай, три-четыре.

Полковник кашлянул и заявил:

– Я – мишка-топотыжка, со мной мой дружок,котик-обормотик!

Ирка, наблюдавшая за происходящим из коридора в приоткрытуюдверь, перекрестилась:

– Господи, никак заболели!

– Мы пришли к нашим девочкам, – подхватил Кеша с самымидиотским видом, – зайчикам и белочкам.

– Им подарки принесли…

– И сказать решили мы…

Далее последовала пауза, потом Александр Михайлович и Кешаразом упали на колени и, протягивая Зайке торт, а Мане пакеты, заголосили:

– Простите нас, дураков, очень гадких мужиков, съешьтетортик, не сердитесь и в подарках разберитесь!

Из коридора послышались всхлипывания, Ирка рыдала то ли отсмеха, то ли от умиления. Я едва сдержала смех. Маня схватила пакетики.

– Ой! Тут всем! И мне, и мусечке, и Зайке, и Ирке, иМарго…

– Кто текст стихов писал? – ухмыльнулась Ольга, беряторт.

– Я, – поднимаясь с пола, кряхтя, сообщил АлександрМихайлович, – правда, здорово?

– Пушкин отдыхает, – заверила Маня, азартно потрошасвой пакет, – ой, а зачем мне утюг?

– Ясно! – загремел Глеб. – Теперь все ясно!Насмотрелась на этих подкаблучных кретинов и того же захотела! Ну уж нет! Сомной такой номер не пройдет.

Кеша и Александр Михайлович замерли, потом полковник тихоуточнил:

– Вы про нас?

– А про кого еще? – завопил Глеб. – Дваидиота! Котик и мишка-топотыжка! Усраться можно! Да вы козлы!

Аркашка посинел, а Дегтярев подскочил к Вяземскому и заявил:

– За козла ответишь.

– Глеб, – влезла Марго, – они ни при чем!Я полюбила другого и выхожу за него замуж!

Вяземский выпучил глаза так, что мне стало страшно: а ну какони у него сейчас вывалятся из орбит.

– Ты, – наконец сумел вымолвить брошенныйсупруг, – ты? Полюбила другого? Где же нашла его, позволь узнать, напомойке? Или в секонд-хенде?

– Здесь, – ответила Марго, – в этом доме.

Глеб обвел присутствующих взглядом.

– Насколько знаю, тут есть всего два существа, отдаленнонапоминающие представителей сильного пола.

– Ты не хами, – процедил Аркадий, – а тонарвешься.

Я растерянно переводила взгляд с сына на Глеба. Маргосовсем пошла в разнос, этак она вместо того, чтобы проучить муженька, вызоветего на новый скандал. Хорошо еще, что мы люди интеллигентные, приученныевыяснять отношения не на кулаках, а словами. Слава богу, драк в нашем семействене случается!

– Вот этот долговязый урод, – заорал потерявшийрассудок Глеб, – женат, следовательно, твой избранник мишка-топотыжка?!Старый козел, мент поганый? Ты меня променяла на него? Меня, ученого, на козла?Меня на него?

К лицу Глеба стала приливать тяжелая краснота.

– Выпей воды, – я решила вмешаться, – хочешь,валокординчику накапаю, не ровен час, сердце прихватит!

Вяземский шагнул вперед, но путь ему преградил полковник.Рядом они смотрелись комично: долговязый Глеб и маленький, кругленький, похожийна пончик Дегтярев.

– Значит, я козел? – спросил Александр Михайлович.

– Козел, – кивнул Глеб.

– Сам такой!

– Идиот.

– Урод.

– Кретин.