приобретения и потери, удовольствия и печали приходят и уходят, словно ветер. Чтобы достичь счастья, будь твёрд, как огромное дерево посреди бурь».

Невозмутимость как божественная обитель

Второй вид невозмутимости – это четвёртая из брахмавихар (brahmavihāra), состояний ума, называемых «божественными обителями»: среди которых любящая доброта, сострадание, сорадование и невозмутимость.

Невовлечённость, свойство, присущее невозмутимости, видеть всё равноценным, наделяет прочие брахмавихары безграничной силой. Когда мы сохраняем невозмутимость как в присутствии людей, которые нас хвалят, так и людей, которые нас обвиняют, мы можем желать благополучия и тем и другим. Чтобы понять, как проявляется это качество в жизни, можно понаблюдать, как Далай-лама или Дипа Ма относятся к людям. Далай-лама часто говорит, что стремится относиться к каждому человеку так, словно он его давний друг. Если говорить о Дипа Ма, то один человек как-то рассказывал, что она обняла его «так чутко, что всё моё существо – хоть я и высокий человек – словно поместилось в её великом, просторном и свободном сердце, где есть место для любого создания».

Мудрость как аспект невозмутимости

Третье проявление невозмутимости погружает нас в глубины опыта медитативной внимательности. Превосходное описание мудрости как аспекта невозмутимости даётся в знаменитых начальных строках сочинения «Письмена истинного сознания», созданного Третьим Патриархом чань-буддизма, Сэнцанем:

Высший Путь Дао не труден для тех,

У кого мнений предвзятых нет.

Когда нет ни гнева, ни любви —

Всё тогда ясно и чётко.

Если хоть тень появилась различения,

Земля и Небо разошлись навек[33].

Следование высшему пути, невозмутимость безоценочного внимания, способствует проявлению всех факторов пробуждения. По мере развития этих факторов мы всё глубже начинаем постигать три характеристики реальности. Мы познаём истину изменения не только на концептуальном уровне, но также в непосредственном переживании возникновения и исчезновения явлений. Порой это переживание непостоянства возникает в связи с явными переменами, однако затем всё чаще оно начинает возникать в связи с ускользающими изменениями на «микроуровне». Тогда во время медитации мы сосредоточиваемся уже не столько на самих явлениях, сколько на процессе изменений.

Мы переживаем истину о дуккхе, ненадёжности и неудовлетворяющей природе обусловленных явлений. Мы видим непрерывное растворение всего, что возникает, а иногда даже на краткий миг ощущаем, как растворяется само сознание. В беседах нередко рассказывается о людях, которые достигли просветления после того, как услышали одно-единственное наставление: «Всё, что имеет природу возникновения, подвержено прекращению» (Кимсука-сутта). Можем ли мы во всей глубине постигнуть суть этого наставления? Если мы полноценно воспримем эти слова, мы полностью освободимся от привязанности.

Когда мы видим, что нет ничего достаточно устойчивого, что можно называть «самостью», мы переживаем истину об отсутствии самости. Все явления возникают в силу соответствующих причин и условий, они лишены сущности, не обладают никаким внутренним, присущим им существованием. Явления подобны радуге – цветному свечению, которое возникает в силу изменчивых условий, будучи одновременно ярким и нереальным.

По мере того, как в нас зреет такое понимание, мы проходим через разные этапы. На некоторых этапах ум наполняется восторженным ликованием, когда мы впервые ясно улавливаем процесс непрерывного возникновения и исчезновения явлений. В другие периоды присутствует бо́льшая ясность, когда мы глубже начинаем понимать природу пути и природу того, что им не является. На этом этапе мы учимся не привязываться даже к особым медитативным состояниям восторга или счастья. Мы также переживаем тёмную ночь души, которую описывал Иоанн Креста. Мы переживаем периоды глубокого отчаяния, когда во всём обусловленном существовании мы не находим ничего, что принесло бы нам подлинное, долговечное счастье.

Однако если мы упорно продолжаем продвигаться вперёд, мы обретаем наивысшее медитативное прозрение, доступное для обыденного сознания, а именно – достигаем глубокого состояния невозмутимости в отношении всех образований. Это состояние глубокой радости, возникающей благодаря спокойствию. Теперь ум совершенно не беспокоит бесконечная смена приятных и неприятных переживаний. Мы пребываем в плавном потоке внимания, где отсутствуют малейшие намёки на реактивность ума. Здесь невозмутимость приводит в равновесие все прочие ментальные факторы, и практика протекает без всяких усилий.

Эту стадию устойчивой невозмутимости уподобляют уму архата, который непоколебим в отношении любых явлений, возникающих в поле сознания. Полезно помнить, что мы ещё не являемся архатами, однако устойчивое состояние невозмутимости позволяет прикоснуться к состоянию, о котором в Сатипаттхана-сутте Будда неоднократно говорит: «И следует сохранять независимость, не цепляясь ни за что в мире».

Невозмутимость как парамита

Четвёртый вид невозмутимости, о котором стоит упомянуть, – это невозмутимость, являющаяся последней из парамит, качеств, которые бодхисаттва совершенствует в течение многих жизней, чтобы реализовать своё великое стремление достичь состояния будды. Парамиты – это также и качества, только несколько менее развитые, которые ведут к нашему собственному освобождению. В учениях тхеравады упоминается десять таких парамит, и многие джатаки, изложения прошлых жизней Будды, содержат истории о том, как эти качества были развиты.

Десять парамит – это щедрость, нравственное поведение, отречение, мудрость, усердие, терпение, правдивость, решительность, любящая доброта и невозмутимость. Терпение и невозмутимость считаются опорами всех прочих совершенств. Леди Саядо писал, что только когда мы обрели эти два качества, можно надеяться реализовать остальные.

Как можно развить и усилить невозмутимость

Остаётся, однако, вопрос: как можно развить и усилить это удивительно плодотворное качество, невозмутимость? Существуют несколько содержательных наставлений, где описывается, как можно совершенствовать его, занимаясь мирскими делами.

Оставьте привязанность

Однажды тайский мастер Аджан Чаа, находясь в обществе своих учеников, показал им чашку. Он сказал, что лучше всего относиться к чашке так, словно она уже разбита. Стоит пользоваться ею и беречь её, однако воздерживаться от привязанности к ней, поскольку мы знаем об её изменчивости.

Также в Бхагавадгите, великом священном писании индуизма, мы находим превосходное наставление: оно гласит, что следует действовать, не привязываясь к результатам своих действий. Можно действовать с полной отдачей, однако результат наших действий нередко оказывается непредсказуемым. Когда мы действуем без привязанности к результатам, тогда наш ум остаётся безмятежным независимо от того, как развиваются события.

Последнее наставление, которое я нахожу полезным, – мысль, на которую указывает Далай-лама, а именно: что ценность действия измеряется не его успехом или неудачей, а стоящими за ним мотивами. Когда наши мотивы искусны, тогда мы можем сохранять невозмутимость независимо от того, успешными или тщетными оказываются наши старания.

Общайтесь с мудрыми, спокойными людьми

Будда учил, что общение с мудрыми, спокойными людьми способствует развитию невозмутимости. В текстах говорится: «Избегай тех людей, которые не отвечают за себя».