Хромой мужчина в зимнем пальто посторонился, чтобы пропустить молодого офицера на мотоцикле с коляской. В коляске сидела девушка в цветастом платье. Офицер на мотоцикле проехал мимо «Метрополя», завернул за угол и исчез в переулке.

В тринадцать тридцать пополудни граф Александр Ильич Ростов сел в кресло в кабинете управляющего отелем «Метрополь» напротив человека с узкой головой и высокомерным видом.

Когда графу сообщили, что его хочет видеть «шахматный офицер», Ростов находился в ресторане на первом этаже. Видимо, дело, по которому его вызвал управляющий, не терпело отлагательств, поскольку пришедший за ним человек дождался, пока граф допьет чашу кофе, и проводил его до дверей кабинета. Когда граф зашел в кабинет, «шахматный офицер» сидел за столом и подписывал документы. Он взглянул на графа и махнул ручкой в сторону пустого кресла с видом человека, который очень занят, но рассмотрит дело просителя, как только освободится.

– Спасибо, – сказал граф в ответ на это небрежное предложение и так же небрежно кивнул.

Пока управляющий подписывал документы, граф осмотрел обстановку кабинета, которая сильно изменилась со времен, когда главным в отеле был Иосиф Халеки. В кабинете стоял тот же стол, что и во времена Халеки, только теперь он был завален бумагами. Кроме разложенных на шесть стопок документов, на нем были степлер, стаканчик для ручек и целых два телефонных аппарата (можно было предположить, что «шахматный офицер» собирался говорить с Центральным комитетом и Политбюро одновременно). На месте темно-красного дивана, где когда-то возлежал прежний управляющий, стояли три железных шкафа для хранения документов, а вместо литографий со сценами из жизни английских аристократов появились портреты Сталина, Ленина и Маркса.

«Шахматный офицер» поставил пятнадцать подписей, сложил документы в седьмую стопку на краю стола, вернул ручку в стаканчик и лишь тогда посмотрел графу в глаза.

– Судя по всему, Александр Ильич, – сказал он после непродолжительной паузы, – вы рано встаете.

– Люди, у которых в жизни есть цель, чаще всего так и поступают.

Уголок рта «шахматного офицера» слегка скривился.

– Понимаю. Люди, у которых есть цель в жизни.

Он протянул руку и выровнял только что созданную новую стопку документов.

– Вы завтракаете в своей комнате в семь утра…

– Совершенно верно.

– Потом в восемь утра вы читаете в фойе отеля газету.

«Чертов зануда! – подумал граф. – И ради этого он прервал мой обед?! Наверняка он что-то задумал. Он и раньше не умел и сейчас тем более не научился задавать прямые вопросы. К чему все это, когда у меня меньше чем через час планерка в ресторане?»

– Да, – ответил граф, начиная терять терпение. – Утренние газеты я обычно читаю утром.

– В фойе отеля?

– Да, я спускаюсь вниз и читаю в фойе. Там удобно читать.

«Шахматный офицер» откинулся на спинку кресла и чуть заметно улыбнулся.

– Тогда вы, возможно, знаете, что в семь сорок пять утра на четвертом этаже произошел небольшой инцидент…

Если уж быть совсем точным, граф в то утро проснулся чуть позже семи часов. Он сделал пятнадцать приседаний и пятнадцать отжиманий, выпил кофе, съел бисквит и «фрукт дня» (в тот день это было яблоко), умылся, побрился, поцеловал Софью в лоб и вышел из спальни с намерением прочитать газеты, сидя в удобном кресле фойе. Ростов спустился по служебной лестнице и прошел по коридору до главной лестницы. Уже на лестничной клетке между пятым и четвертым этажом он услышал доносившиеся снизу крики и шум.

Ему показалось, что пятнадцать разных голосов кричат одновременно на двадцати языках. Помимо этого, громко хлопали двери, затем послышался звук разбитой тарелки, а также звуки, напоминавшие кряканье или гоготание. Когда без четверти восемь граф оказался в коридоре четвертого этажа, то увидел необычайное зрелище.

Двери почти всех номеров были широко открыты, и все гости вывалили в коридор. Среди проживавших на четвертом этаже были: два французских журналиста, дипломат из Швейцарии, представитель Римско-католической церкви, а также вернувшийся из заграницы на родину русский оперный певец-тенор с семьей из пяти человек. Большая часть собравшихся были одеты в пижамы, все размахивали руками и громко кричали. Меж гостей бегали, хлопая крыльями, вытянув шеи и гогоча, три больших гуся.

Женщины вели себя так, будто скоро наступит конец света. Супруга тенора пряталась за внушительным торсом своего мужа. Одна из горничных по имени Кристина стояла, прислонившись спиной к стене и закрывая грудь подносом. У ее ног лежали осколки посуды вперемешку с овсяной кашей.

Трое подростков – детей тенора – бегали по коридору за гусями. Представитель Римско-католической церкви выговаривал тенору за плохое поведение его чад, тенор же весьма громко рекомендовал прелату Ватикана не совать нос куда не просят. Швейцарский дипломат в лучших традициях нейтралитета своей страны внимательно слушал тенора и прелата, но молчал как рыба. Кто-то из детей тенора чуть было не поймал одного из гусей, который проскочил между ног мальчика и бросился в номер, дверь которого была открыта. Из номера выскочила женщина в синем кимоно.

Привлеченные шумом, с пятого этажа стали спускаться гости отеля. Впереди всех шел американский генерал, который, судя по его акценту, был уроженцем Техаса. Генерал оценил обстановку и быстро схватил одного из гусей за шею. Столь быстрая победа приободрила гостей, проживавших на четвертом этаже, которые приветствовали ее громкими криками ликования. Потом генерал занес руку над гусем с очевидным намерением свернуть птице шею, что вызвало крики возмущения и негодования у женщины в синем кимоно, слезы у дочери тенора и неодобрение со стороны швейцарского дипломата. Генерал громко выразил свое презрение к штатским белоручкам, проследовал в номер представителя Ватикана и выбросил гуся в окно.

После успешно проведенной операции по выдворению первого гуся, американский генерал вернулся в коридор, ловко поймал второго и развел руки, показывая, что он не собирается убивать птицу. В этот ответственный момент пояс на его халате развязался и упал, халат распахнулся, и на всеобщее обозрение представились застиранные генеральские трусы военного образца цвета хаки. Жена тенора упала в обморок.

Граф наблюдал за развитием событий с лестничной площадки. Когда генерал продемонстрировал всем свои трусы, граф обернулся и увидел, что рядом с ним стоит адъютант генерала, которого он часто видел в «Шаляпине». Увидев трусы генерала, адъютант встал по стойке «смирно» и взял под козырек, после чего громко произнес: «Обожаю этот отель!»

Так знал ли Ростов, что без пятнадцати восемь на четвертом этаже произошел некий «инцидент»? С таким же успехом можно было спрашивать Ноя, слышал ли он о потопе, а Адама о том, видел ли он яблоко. Конечно, граф знал об инциденте. И знал не понаслышке. Так зачем же «шахматный офицер» оторвал графа от чашки послеобеденного кофе?