Теперь же Макар несся в выставочный комплекс, молясь, чтобы Эва была там. Должна быть, до начала выставки считанные дни, он уже получил приглашение на официальное открытие. В зал прошел беспрепятственно — он владелец здания, еще бы его не впустить! Охранники поначалу напряглись, но узнав, кто явился, лишь молча посторонились, указав, где сейчас их хозяйка.

Ему снова повезло, она оказалась одна. Работники копошились в соседнем зале, а Эва как раз двигала стремянку к стене, наверное, решила поправить фото или, может быть, перевесить?

Макар прислонился к стене плечом, стараясь унять рвущееся наружу сердце, и не мог поверить, что снова ее видит. Без макияжа и изысканных нарядов она выглядела такой же, как и четыре года назад, с неизменным хвостом, в рваных на коленках джинсах и толстовке с капюшоном.

Сердце больше не колотилось как бешеное, оно больно сжималось от того, что нельзя подойти к ней, обнять со спины, поцеловать шею у затылка, где ей так нравится. Чтобы она подалась к нему, заводя назад руки и запуская в его волосы нетерпеливые пальцы…

Макар сам не заметил, как подошел к стремянке, Эва обернулась на движение, увидела Макара и вздрогнула. Фото — в рамочке, под стеклом! — которое она держала, полетело вниз, Эва попыталась его поймать, но лишь неловко взмахнула руками и, окончательно потеряв равновесие, рухнула прямо в руки Макара.

Он не торопился ставить ее на пол, держал на руках, закрыв глаза и прижимая к сердцу, которое теперь радостно скакало по нутру, разгоняя кровь, то вколачиваясь в мозг, то ныряя вниз.

— Отпусти меня, пожалуйста, Мак, — попросила она вполголоса, Макар опомнился и позволил ей съехать по себе вниз, но так и не смог заставить себя разомкнуть руки.

Было слишком мучительно отпускать ее, когда он так нуждался в ней, когда столько лет жил без нее впроголодь, а теперь она была в его руках настоящая, живая, теплая и такая желанная, что тело свело судорогой. Он не смог больше бороться с собой, сдавил сильнее руки и прижался щекой к виску, жадно вдыхая такой знакомый аромат.

— Привет!

— Мак, что ты делаешь? Отпусти меня! — она дернулась несколько раз, но он держал крепко, не разжимая сплетенных рук. И она перестала дергаться, притихла, а потом заглянула ему в лицо снизу вверх. — Ты женат, я замужем, нас могут увидеть. Зачем ты приехал, Мак?

— Я жить без тебя не могу, Эва, потому и приехал, — выдохнул он ей в волосы, а потом захватил за затылок и уставился в глаза немигающим взглядом. — А вот ты скажи мне, Эвочка, почему? Почему ты выбираешь кого угодно, только не меня?

— Потому что, — Эва облизнула пересохшую губу и собралась с духом, — потому что ты не любил меня, Макар. Ты так и не смог меня полюбить. Ты любил Алену.

— Что? — он изумленно смотрел на нее, разжав руки, и Эва наконец-то смогла высвободиться из его удушающих объятий. — Эвочка…

— Мама! — послышалось звонкое, они отшатнулись друг от друга, как спружинили, а Машка уже бежала к ней по залу, сопровождаемая неизменным Андреем. Замешкалась на секунду, потом метнулась к Макару и обхватила его ноги.

— Привет!

Эва старалась не смотреть на Демидова, но когда все же решилась, была поражена, каким он казался спокойным и невозмутимым. Вот бы ей так научиться, у нее огнем горели уши и щеки, знать бы еще, что увидели Машка с Андреем. Пробормотав что-то про испорченное фото и разбитое стекло, Эва принялась помогать сотруднику зала, который уже собрал крупные осколки и теперь сметал с пола мелкую крошку широкой щеткой.

Тем временем Макар, присев на корточки, беседовал с дочкой.

— А мы Баса лечим с мамой, — похвасталась Машка, — он не кусается.

— Да? — восхитился Макар. — А я думал, он у вас злой.

— Он не злой, он обидчивый, — сказала Машка, — но папа с ним уже помирился.

— Кто? — переспросил Макар, и Эва почувствовала, как он напрягся.

— Мой папа, Арсен! — пояснила Машка. — Ой, вот он! Папа!

Она вырвалась из рук Макара и побежала к двери, в которую уже входил Ямпольский с охраной. Эва едва не выронила фотографию второй раз. Если бы Арсен вошел несколькими минутами раньше, то лицезрел бы собственную жену в объятиях Макара, и почему-то Эва была уверена, что радости это ему не прибавило бы.

Что он вообще здесь делает? Запоздало сообразила, что скорее всего, охрана на входе засекла Макара и отзвонилась боссу, который в свою очередь побежал докладываться Ямпольскому. И снова почувствовала себя в западне.

Нет, она не мечтает о свободе, чтобы обниматься с Макаром, она и так собиралась его оттолкнуть, но то, что любой ее шаг становится известен договорному мужу, существенно напрягало. А еще взгляд, которым Макар проводил свою дочь, жмущуюся теперь к Арсену. Он был полон зависти, ревности и боли, отчего заставлял Эву чувствовать себя настоящей воровкой.

— Я не покажусь невежливым, если спрошу, что ты здесь делаешь? — Ямпольский смотрел на Макара, чуть склонив набок голову, а Эве чудилось, будто она видит, как в темноте горят хищные глаза со щелевидными зрачками.

— Был по делам в офисе и зашел посмотреть, как продвигается подготовка к выставке, — ответил Макар разве что не сквозь зубы. И это называется деловые партнеры! — Я рад, что ты выбрал именно эту локацию.

Эве показалось, она ясно услышала скрежет клыков. Так значит выставочный комплекс принадлежит Демидовым? Теперь ясно, почему Арсен с такой кислой миной перечислял ей приоритеты именно этого помещения. То, что Ямпольский на дух не переносит ни старшего, ни младшего Демидова, секретом для Эвы не было.

Она стояла между ними, прижимая к груди рамку с вставленной фотографией, а воздух вокруг уже начинал потрескивать от исходившего от обоих мужчин напряжения. Кажется, пора вмешаться.

— Я буду рада видеть вас на открытии выставки, Макар, вас и вашу жену, — она старалась говорить очень приветливо, намного приветливее, чем хотелось. Но похоже, ее усилия оказались напрасными, Макар не обманулся ее ее тоном, судя по сузившимся зрачкам серых глаз.

— Кстати, Макар, дай мне реквизиты, куда я могу перевести деньги, которые твоя жена одалживала моей, — сказал Арсен, и Макар удивленно посмотрел на Эву.

— Разве ты одалживала, Эва? Не надо ничего возвращать.

— Я уже отдала почти треть суммы за эти три года, — подтвердила Эва, стараясь снова не вспыхнуть как спичка при воспоминании о том злосчастном видео. Теперь она была безмерно благодарна Арсену за то, что тот приехал.

Макар сверлил ее глазами, потом как опомнился, попрощался и вышел, при этом его лицо напоминало каменную маску.

— Кажется, твоей сестричке сейчас прилетит, — усмехнулся Ямпольский, глядя вслед Макару. Эва лишь пожала плечами. — Что это у тебя?

Он указал на фото, которое Эва по-прежнему прижимала к себе.

— Это моя мама, — она повернула портрет к Арсену, тот сначала внимательно его разглядывал, потом посмотрел на Эву, потом на портрет, потом снова на Эву.