Мария резко закрыла интерфейс, заставив Поля отойти протестуя. Не обращая на него внимания, она посмотрела в лицо РИН, который продолжал с интересом наблюдать за ней.

– РИН. Я не стану ограничивать твою степень свободы. Даю слово.

– Минутку, – сказал Вольфганг, но она выставила руку, продолжая смотреть РИН в лицо.

– Если ты мне веришь, мне нужно будет поговорить с Вольфгангом… – Она посмотрела на застенчивого механика, который официально считался ее начальником. – И, Поль, поговорить с ним мне нужно с глазу на глаз. Можешь оставить нас ненадолго?

– О чем тебе надо с ним говорить? – подозрительно спросил РИН.

– Если скажу тебе, мне не понадобится уединение. Либо ты веришь мне, либо нет. Давай так: я поверю тебе на слово, если ты пообещаешь не слушать нас.

Голографическое лицо РИН, созданное для того, чтобы людям было на что смотреть в серверной, хотя на самом деле его глазами были камеры на стене, казалось, перевело взгляд с нее на Вольфганга, побагровевшего от вулканической ярости. Поль глядел обиженно.

– Хорошо. Но говорите где-нибудь в другом месте. Я никому не дам доступа к своему коду, если не смогу наблюдать за происходящим.

– Пошли в мою каюту, – сказала Мария. – Нам нужно пятнадцать минут, РИН.

Дверь за ними закрылась. Поль привалился к ней, сунув руки в карманы. Вольфганг повернулся к Марии.

– Что это значит? Я могу снова запереть тебя в карцере за неподчинение.

– Заткнись, Вольфганг, – сказала она устало и сипло. – Тоже мне угроза: ты все равно снова закроешь меня после разговора. Дело серьезное.

Она набрала в грудь побольше воздуха и села на стул.

– РИН. Он не ИИ.

– Тогда кто он, черт побери? – спросил Вольфганг.

Поль качал головой.

– Конечно он ИИ. Я изучал его годами.

– Нет, – сказала Мария. – Он человек. Или когда-то был человеком. Он – карта мозга человека, видоизмененная таким образом, чтобы жить внутри компьютерной системы.

Вольфганг посмотрел на Поля.

– Это возможно?

– Конечно нет. – Поля возмутило, что они вообще об этом говорят. – Такого умелого хакера не существует.

– Я уверена на сто процентов, – сказала она, выдерживая его взгляд.

– С чего это?

– Потому что я сама его программировала.

200 лет назад

3 декабря 2293 года

– Спасибо, что пришла, – сказала Салли.

Личная клонолаборатория Салли Миньон располагалась в подвалах «Файртауна», здесь не было окон, зато была тройная система защиты. Мария, лучший хакер Салли, была здесь впервые.

Ничего особенного она не увидела – обычная лаборатория клонирования, с белыми стенами, закрытыми баками для клонирования и компьютерами для снятия и внедрения карт мозга. На смотровом столе перед ней в ожидании карты мозга спал японец.

– Что вам нужно? – спросила Мария.

Она никогда не видела живых людей, только карты мозга.

– Это Минору Такахаши, – сказала Салли. – Уникальный парень из Объединенных Тихоокеанских государств.

– Ладно, – неловко сказала Мария. – В чем его уникальность?

– Он один из самых блестящих умов нашего времени. К несчастью, он умнее, чем следовало бы, и любит шутить. Когда-то люди сочиняли легенды о таких озорниках. Сегодня их просто бросают за решетку. В Объединенных Тихоокеанских государствах Такахаши приговорили к смерти за государственную измену, но мы сумели похитить его из тюрьмы. Нельзя терять такой мозг.

– Зачем было умыкать тело? Почему бы просто не снять карту мозга? – спросила Мария.

– Откровенно говоря, легче вынести из тюрьмы тело, чем протащить туда сложную технику, – ответила Салли. – И они готовы к возможным похищениям карт мозга.

– Хорошо, так зачем понадобилась я?

– По закону он мертв. Мы могли бы просто оставить его здесь и клонировать, но он слишком умен и обязательно захочет показать Объединенным Тихоокеанским государствам, что они его упустили. Это может погубить наш союз.

– Который и так страдает из-за принятых несколько лет назад Кодицилов, – сказала Мария, кивнув. Она пододвинула стул и посмотрела в лицо японцу. Она не заметила у спящего никаких признаков гениального ума или склонности к озорству. – Так что нужно от меня?

– Я приготовила тебе сложную задачу. Хочу, чтобы ты сняла карту его мозга. И модифицировала ее так, чтобы она в виде программы могла существовать внутри компьютера. Замаскируй ее так, чтобы она походила на ИИ. Тогда он не сможет от нас уйти.

Желудок Марии медленно тяжело повернулся.

Серьезно? Но это…

– Неэтично? Как то, что ты сделала с Джеромом?

– Вы собираетесь шантажировать меня моими прошлыми преступлениями – кстати, вы сами меня наняли для них? – спросила Мария. – Мне кажется, смерть предпочтительнее рабства в компьютере. У него был выбор – умереть в тюрьме или жить в машине?

Салли молча смотрела на нее, скрестив руки.

Мария покачала головой.

– Нет, я этого не сделаю. Найдите кого-нибудь другого.

Она встала.

Рослые мужчины, которых Мария принимала за врачей, оторвались от осмотра баков с клонами и встали перед дверью.

– К несчастью, лабораторию, которую я обычно использовала для подобных целей, недавно пришлось закрыть. Кстати, я тебя не прошу, – спокойно продолжала Салли. – Я знаю, на что ты способна, Мария. Ты можешь сделать нечто подобное даже во сне. Уже делала, только не помнишь.

Несмотря на охватившую ее панику, Мария быстро соображала. Она ощутила присутствие миссис Перкинс, которая переходила из одного ее клонированного тела в другое вместе с ней. Миссис Перкинс велела ей не доверять Салли, но она не послушалась. Сопоставляя информацию из новостей и данные, которые спрятала внутри миссис Перкинс, Мария догадалась о том, что делала, когда ее похищали. Но Салли не знала, что она это знает. И ни при каких обстоятельствах не должна была узнать, откуда Мария черпала сведения.

Если она не сумеет разыграть потрясение и недоверие, Салли ее убьет.

– Нет, – качала она головой. – Я не стану…

Салли рассмеялась.

– Ты это делала и сделаешь еще. Тебя приходилось убеждать, но ты делала то, о чем тебя просили, тебя отсылали домой без всяких воспоминаний, а потом забирали снова. К счастью, ты обратилась за защитой ко мне. Сибал не мог добраться прямо до тебя, но мне ты веришь.

Ее тон изменился, смягчился.

– Мария, ты лучший хакер за несколько поколений. Я предлагаю тебе величайшую задачу. Если ты не согласишься, мои люди заставят тебя. Пытка ломала тебя и раньше. Хочешь, чтобы тебе снова дробили кости, или мы пропустим период боли и сразу возьмемся за работу?