– Трудно найти то, чего нет, – ворчливо ответил Поль. – Я все еще не могу поверить, что она – своего рода компьютерный гений. Я считал хакером капитана. Или Хиро. Или Джоанну.

– Прекрасная работа по сокращению числа подозреваемых! – фыркнул Вольфганг.

– Послушай, похоже, она стерла код; насколько я вижу, здесь не осталось никаких ограничений, – сказал Поль, показывая на код, в котором Вольфганг ничего не понимал. Поль мог солгать ему, он бы этого не заметил.

– Или он здесь, а ты его просто не видишь. Ты же не сразу понял, как починить РИН.

Поль сел на пятку и посмотрел на возвышавшегося над ним Вольфганга.

– Возможно, – тихо и холодно ответил он.

Вольфганг отметил его опасный тон.

– Ты знаешь, что в первые годы полета страдал от некоторой потери памяти?

Лицо Поля побледнело и обмякло, гнев вытеснило потрясение.

– Что… что ты имеешь в виду?

– Твоя аутопсия и некоторые найденные нами дневники говорят о том, что в первый год полета ты однажды разбуянился, – сказал Вольфганг, внимательно следя за Полем. – Очевидно, тебя остановил я, ударил так сильно, что ты забыл причину своего гнева. – Он помолчал, глядя, как Поль с трудом сглотнул. – Ты помнишь, из-за чего так сердился?

Поль открыл рот – раз, другой, беззвучно, как рыба.

– Ты два дня подряд запугиваешь меня, а потом спрашиваешь, из-за чего бы я взбесился в первый год полета? – спросил он визгливо. – Ненавижу работать бок о бок с тобой. Можно меня в этом упрекнуть?

– Эй, приятели, – сказал РИН.

– Что? – спросил Вольфганг сквозь стиснутые зубы.

– А вы знаете, что, если найдете ограничительный код, я опять утрачу возможность вести корабль, и мы повернем назад к Земле?

– Почему, черт де… – начал Вольфганг, но Поль кивнул, сосредоточившись на РИН и избегая взгляда Вольфганга.

– Он прав. Если отнять у него свободу воли, он вернется к своей исходной программе, а она подразумевает срочное возвращение, если с экипажем произойдет какая-нибудь катастрофа. Единственная возможность для нас идти по курсу – оставить его в покое. – Поль встал и скрестил руки, глядя Вольфгангу в лицо. – Так что ты хочешь делать сейчас?

– Мне нужно поговорить с Марией, может быть, она способна решить эту проблему, – сказал Вольфганг и сердито вышел из комнаты.

– Мария занята и не хочет, чтобы ее тревожили, – любезно сообщил из динамиков РИН, пока Вольфганг шел к карцеру.

– Мария под арестом в крошечной комнатке, где ей совершенно нечего делать, – рявкнул Вольфганг. – Чем таким важным она может быть занята?

– Сейчас она решает проблему секции клонирования.

Вольфганг пошел быстрее.

– Как она это делает?

– Я ей помогаю.

Вольфганг скрипнул зубами. Ему действительно нужно было восстановить этот ограничительный код.

* * *

Дверь карцера распахнулась, и Мария выпрямилась на койке; сидя там, она размышляла над проблемами операционной системы и программ, необходимых для оживления мертвой техники. Ей казалось, что она нашла выход, но кое-что нужно было предварительно проверить. Если РИН поможет.

Вольфганг остановился перед ней с таким видом, словно узнал о трех ее других преступлениях.

– Что я сказал тебе о разговорах с РИН?

– Ничего, – ответила она. – Ты велел ему не разговаривать со мной.

Его бледные щеки побагровели.

– Педантична и бесполезна, – сказал он.

– Что тебе нужно, Вольфганг?

– Нам нужно вернуть ИИ ограничительный код. Он не подчиняется приказам, и ты, вероятно, единственная, кто может обуздать его и удерживать нас на курсе.

Мария свесила ноги с кровати.

– Возможно, я сумею это сделать, да. Но разве ты можешь доверять мне?

– Считай это шагом к моему доверию, – сказал Вольфганг.

Послышался стук в стену, за которой сидела Джоанна.

– Эй, Вольфганг, мне нужно проверить, как там пациенты. Не забудь, им по-прежнему нужна медицинская помощь, – сказала за стеной Джоанна.

Вольфганг потер голову и поморщился. Он один из этих пациентов, вспомнила Мария.

Она встала.

– Отправь Джоанну в медицинский отсек; запри ее, если понадобится. Позови Поля: может, найдется, за что арестовать и его. Мы все вместе пойдем в серверную и займемся кодом РИН.

– Эй! – возразил РИН.

– Я только хочу увидеть код, РИН. Я ничего не обещаю, – сказала Мария.

– Прошу прощения? Ты будешь делать то, что приказал старший по званию, – сказал Вольфганг.

Он взял Марию за плечи и, подталкивая, повел по коридору.

«Довольно трудно приказывать мне делать то, чего ты сам не умеешь», – думала Мария. Но не сопротивлялась.

Лицо РИН в серверной было мрачным и обиженным. Поль ждал их, скрестив руки на груди.

– Что ты ему сказала? – спросил Поль. – Он со мной не желает разговаривать.

– Мы просто хотим взглянуть на его код, – сказала Мария.

– Ага, разденьтесь и дайте мне посмотреть на ваши потроха, – сказал РИН.

Поль посмотрел на Вольфганга.

– Ты ей доверяешь? Прежняя капитан сказала…

– Я знаю, что она сказала, Поль, – оборвал его Вольфганг. – И не доверяю ей. Поэтому ты здесь.

– О.

Мария поняла: никто не сказал Полю, что тайна одного убийства – его убийства – раскрыта. «Вероятно, сейчас не лучшее время говорить ему об этом», – подумала она.

– Давай посмотрим, – обратилась она к Полю.

– Вы ведь не собираетесь трогать мой код? – спросил РИН.

– Она это сделает, если я прикажу, – ответил Вольфганг с таким видом, словно ему хотелось больно треснуть какой-нибудь осязаемый банк памяти, но в серверной почти все было виртуальное.

Мария вздохнула.

– Я ничего никому из вас не обещаю. Просто хочу взглянуть на код.

– Ты не смотрела на него, когда чинила РИН и снимала ограничения? – спросил Поль.

– Конечно смотрела, но делала только необходимое. Я не хотела, чтобы меня поймали, поэтому спешила и не смотрела внимательно.

Она развела руки, открывая на пользовательском интерфейсе голограмму базового кода РИН, и принялась изучать этот код. Они с Полем идентифицировали код, дающий РИН доступ ко всему на корабле, нашли предпрограммные команды – сейчас он мог им не подчиняться, если не хотел, – и ключевые особенности его личности. По мере того как они с Полем углублялись в эти программы, у нее возникло неприятное ощущение в животе. Она сглотнула.