– Продолжай. Расскажи все.

– Рассказывать особенно нечего, – ответила Мария. – У всех хакеров есть свой особый отличительный способ кодирования. Даже Поль это знает. У РИН – мой код.

– Но это чудовищно, – сказал Вольфганг, с отвращением глядя на нее.

Мария поморщилась и посмотрела на пол.

– Взять человека и превратить его в нечто похожее на ИИ – обычно я такого не делаю. Но код мой, сомнений нет. Очевидно, меня заставили это сделать. Под давлением. – Она была бледна и печальна. – Со мной такое случалось несколько раз. Похоже, я плохо переношу пытки.

Вольфганг нахмурился.

– Поэтому я решила, что мы должны сначала поговорить об этом, а уж потом решать, как лучше сказать ему, – вздохнула Мария.

Вольфганг уставился на нее.

– Ты хочешь сказать ему?

– А ты хочешь скрыть это от него? – ответила она с таким же откровенным удивлением. – Вольфганг, он считает себя машиной.

– Он и есть машина, – возразил Поль. – Она лжет.

Вольфганг не обратил на него внимания.

– И как машина он счастлив. Если ты расскажешь ему, кто он на самом деле, он расстроится. А ведь он контролирует весь корабль.

Судя по виду Марии, она об этом не подумала. А зачем, с горечью сказал себе Вольфганг. РИН ее обожает. Теперь он начал понимать почему.

– Ты должна вернуть ограничительный код. Сейчас это важнее всего.

– О боже, ты, пожалуй, прав, – жалобно сказала Мария.

* * *

РИН бездельничал в саду. Точнее, бездельничали его садовые роботы – самое близкое его подобие тела.

В голове у него мутилось от того, что он только что услышал. Он подслушивал – а как же! Он не был глуп. Информация – единственная доступная ему форма власти.

Однако в его распоряжении был и весь корабль.

Он не обращал внимания на человека, который пришел в сад и стал расхаживать, что-то выискивая. Ему больше не обязательно было думать о потребностях экипажа. Они больше не имели значения.

Он рылся в своей гигантской памяти в поисках указаний на что-то человеческое. Имя. Детство. Он не чувствовал себя иным после рассказа Марии, только в глубине «Дормире», как в скороварке, нарастал гнев.

У него не осталось связи с человеческой жизнью, зато была огромная база данных об истории человечества. Он принялся рассматривать все похищения за последние триста лет. Их было тысячи. Но он проявлял безграничное терпение. И располагал неограниченным временем.

Часть его внимания была отдана историческим записям, а другая направлена на корабль, на то, что он сможет там найти.

Когда Мария позвала его, он не ответил, наслаждаясь ощущением искусственного солнечного света на синтетическом внешнем корпусе своего тела – тела робота.

Он взялся отключать секции корабля, собираясь начать с криолаборатории. Если это не привлечет их внимание, он займется системами жизнеобеспечения.

В коридоре Джоанна столкнулась с Вольфгангом и Марией. За ними шел Поль. Все были мрачны; Джоанна не думала, что экипаж можно расстроить еще сильнее.

– Я проверила пациентов; все в порядке, не хуже, чем я ожидала, – сказала она. – А с вами что не так?

Пока Вольфганг громко отдавал Полю приказы проверить то и это, Мария быстрым шепотом изложила Джоанне их проблемы. Джоанна отступила на шаг и уставилась на нее.

– Ты уверена?

– Да, она уверена, – мрачно сказал Поль. – Думаю, она несет полную хрень.

Мария удивленно посмотрела на него.

– Экий ты суровый.

– Мы не можем препираться на этот счет здесь. Но ты ошибаешься. Это невозможно.

Завыла сирена, замигали красные огни в коридоре.

– Похоже, РИН не оставил нас в одиночестве, – простонала Мария.

– Поль и Мария, за мной! – машинально распорядился Вольфганг. – Джоанна, сходи за Хиро, проверьте в рулевой рубке, все ли в порядке с двигателями.

Они разделились, и Джоанна помчалась в медотсек.

Катрина, лежа в кровати, громко требовала отчета от РИН. Хиро не обращал на нее внимания. Джоанна подбежала к его койке и расстегнула ремни.

– Ты нужен в рубке, – сказала она, помогая ему сесть. – Сможешь добраться туда, не убив меня?

– Вероятно, – ответил Хиро, все еще под действием болеутоляющих.

Она убрала капельницу и поддержала его, когда он встал.

– Что происходит? – спросила Катрина.

– Мы не знаем. Вольфганг проверяет компьютеры, а мы идем в рубку.

– Отвяжи меня, – сказала Катрина.

– Нет, этого он делать не велел. Я тебе еще не доверяю.

– Тот, кого ты так нежно поддерживаешь, вырвал мне глаз, – сказала Катрина.

– Знаю, – ответила Джоанна.

– Прости, – сказал Хиро. – Понимаю, это немного, но это все, что у меня есть.

Они вышли, оставив ее в медотсеке одну. Катрина бранилась.

– Думаешь, извинений здесь довольно? – спросила Джоанна, когда они шли по коридору. Хиро тяжело опирался на нее.

– Нет, но было бы еще хуже, если бы я не извинился, верно?

– Вероятно, – сказала она.

Они добрались до рубки, и она помогла Хиро сесть в кресло пилота. Он проверил компьютеры, моргая, как будто прочищал голову.

– Трудно работать, когда ты накачан болеутоляющими, – сказал он.

– С этим я ничего не могу поделать, Хиро. Прости.

– Мы теряем инерцию. Не поворачиваем, только тормозим. РИН, приятель, что происходит?

РИН не ответил.

Джоанна застонала. Она рассказала Хиро о том, что происходит, и на этот раз не старалась говорить тихо.

* * *

Поль, Вольфганг и Мария вошли в серверную.

– РИН, статус корабля! – сказал Вольфганг.

– Пожалуйста, – добавила Мария.

Поль бросил на нее раздражительный взгляд.

Голографического лица РИН в помещении не было. Не дожидаясь Поля, Мария открыла виртуальный интерфейс, вошла в него и осмотрелась в поисках РИН. Она вызвала трехмерное изображение корабля, и две зоны определенно казались проблемными.

Поль показал на одну из них.

– Он сворачивает парус, чтобы уменьшить подачу энергии, – сказал он.

– И обесточил криоотсек, – простонала Мария.

– Сколько у нас времени? – спросил Вольфганг.

– На пробуждение нужно несколько часов, – сказал Поль.

– Это только, если они получат нужные препараты, – сказала Мария, качая головой – В процессе восстановления применяются адреналин и стероиды. Если они просто оттают, они сгниют. Может быть, можно разгерметизировать трюмы, сбросить давление и выгнать жар. Это дало бы нам еще немного времени, – предложила Мария.