По лицу Марии потекли слезы.

– Я… хорошо. Сделаю. Но потом мы с вами расстанемся. Я вернусь в Майами.

– Договорились, – с улыбкой ответила Салли.

Мария поняла, что, вероятно, говорила это и раньше. И может сказать снова.

Пока компьютер снимал карту мозга, Салли сообщала ей параметры. Минору был чересчур умен, и требовался какой-то «ошейник», чтобы не дать ему полностью завладеть компьютером, в котором он будет жить.

– Сделай его послушным, – сказала Салли.

Мария кивнула, делая заметки. «Ошейник», который она изготовит, легко будет снять, если знаешь, что искать.

Она проводила в лаборатории по многу часов, а Салли стояла у нее над душой.

Оказалось удивительно легко вогнать компьютерную карту мозга в ИИ. Мария использовала код, написанный ею во время работ, о которых она не помнила, и в виде сжатых файлов спрятанных внутри миссис Перкинс. Обычно старуха сидела на крыльце, но иногда оказывалась в библиотеке, – с пилы на пол подтекало масло, – окруженная файлами, с которыми Мария не могла расстаться, но и придумать более безопасное место для их хранения тоже не могла.

Под занавес она отняла у японца воспоминание о том, что он человек, и в последнюю очередь – его имя.

– Мы будем называть его Разумным Искусственным Неочеловеком, – сказала Салли. – РИН.

Мария никогда еще не чувствовала себя так мерзко. Это она запомнила.

Она выпрямилась в кресле. Лабораторные техники-громилы унесли больше не нужное тело Такахаши.

– Теперь я могу идти? – устало спросила Мария. – Мне нужно собрать вещи.

– Конечно, – ответила Салли, укладывая свой планшет в мягкий кожаный футляр. – Кстати, когда ты в последний раз снимала свою карту мозга?

– Вчера, – сказала Мария. Ее усталый мозг пытался нащупать что-то сказанное Салли, когда та уговаривала ее взяться за работу. – Что вы имели в виду, когда сказали, что пришлось закрыть лабораторию, которой вы обычно пользовались? Вы и раньше проделывали такие штуки?

– Чаще, чем ты думаешь, – сказала Салли.

Мария вздрогнула, когда кто-то сзади вонзил ей в шею иглу; прежде чем упасть на стол, она успела узнать одного из громил, который неслышно встал за нею.

Наноботы успешно залечивали раны Хиро, и он был необычно бодр и весел.

– Больно? – спросила Джоанна, проверяя повязку у него на бедре.

– Похоже, в меня стреляли несколько раз, – ответил Хиро. – Но бывало и хуже. Я думаю.

– Не жмет? – спросила она, проверяя жесткие ремни.

– Нет. Я и без них далеко не ушел бы, но они всех успокаивают, и это хорошо.

Джоанна села на край кровати. Катрина лежала на другой стороне комнаты, отвернувшись от них. Тем не менее Джоанна понизила голос.

– Хиро, ты считаешь, что одна часть тебя виновна в убийствах, а другая заставила тебя повеситься из чувства вины?

Лицо Хиро стало серьезным.

– Нет.

Она удивилась.

– Ты это знаешь?

– Да.

– Почему ты так уверен? – спросила она, проверяя повязку на его плече.

– Тебе не понравится ответ. Хочешь его услышать?

– Ты знаешь, что хочу.

– Потому что убийца использовал поварской нож. – Он пошевелил привязанными руками. – Раньше я пользовался скальпелем, когда приходилось, но… предпочитал более интимный способ убийства людей.

– Как… – Джоанна глотнула и продолжила: – Как ты их убивал?

Он посмотрел на Катрину, потом снова на Джоанну.

– В основном голыми руками. – Он скривился. – Я этого не помню. Это не моя память. Но я знаю, как это было.

– Почему ты ничего не сказал?

– Потому что здорово прозвучало бы: «Эй, народ, я их не убивал, потому что я убиваю по-другому».

Джоанна постаралась представить себе свою реакцию на такое заявление.

– Пожалуй.

– Ты собираешься меня осмотреть? – спросила Катрина. – Можно было бы сначала заняться жертвой.

– Боль свидетельствует о том, что ты жива, – ответила Джоанна. – Радуйся этому, потому что твой клон лишен такой возможности.

– Заставлять пациента страдать неэтично! – сказала Катрина.

– Кто бы говорил об этике? – Джоанна рассмеялась. – Скоро подойду. С Хиро я почти закончила. – Она посмотрела на Хиро, который закрыл глаза. – Помогли обезболивающие?

– О да-а-а, – с улыбкой ответил он.

– Ты так быстро выздоравливаешь, что завтра будешь здоров.

– Из медотсека в карцер. Здорово, – сказал он, по-прежнему не открывая глаз.

Она смотрела на него со страхом и жалостью. Такой славный человек! Только не тогда, когда пробуждается Хайд.

Теперь – гораздо менее приятная пациентка.

Она остановилась у головы Катрины.

– Тебе еще час не понадобится укол болеутоляющего. Что ты ноешь?

Катрина сердито посмотрела на нее.

– Все равно больно.

– Хорошо, – сказала Джоанна, прошла к шкафу и стала искать болеутоляющее, которое не взаимодействовало бы с другими медикаментами в ее организме.

– Почему ты так добра с ним? – спросила Катрина. – Он пытался убить нас.

Джоанна заполнила шприц чистой прозрачной жидкостью.

– Ты уничтожила единственный реальный шанс узнать, что произошло с нами на самом деле. Ты хладнокровно убила женщину. Украла шприц и обвинила меня. К тому же Хиро просто приятнее. У него уважительная причина для срыва: ядокари ужасны, бороться с ними невозможно. А ты убила из нетерпения и жестокости.

– Ты веришь в его болтовню об этих ядо… как их там, которые живут в нем? – спросила Катрина. – Это истерика. Он очень хороший актер, надо признать. А ее я просто пыталась разбудить.

– Что ж, ты свое дело сделала. Поздравляю.

Джоанна вонзила иглу ей в руку. Катрина и глазом не моргнула.

– И ты ведь знала о Вольфганге? Он ненавидит клонов и когда-то охотился за ними и убивал. Он запросто мог убить нас всех.

– Ты тоже, Катрина. Ты как минимум бывшая военная. И уже показала, на что способна, убив одного из членов экипажа.

Из вежливости она говорила тихо, но перед ними проходило все их прошлое. Рано или поздно все его увидят.

Она позаботится об этом.

Поль скрестил руки и молча не соглашался с Марией, отрицательно мотая головой, что бы она ни говорила.

Вольфганг сжимал голову руками, словно не давая ей лопнуть. Утомленный, он сел на кровать Марии. Махнул рукой: