Я отпила холодное какао и поморщилась — пересластила. Отодвинув от себя чашку, я задумчиво сказала:

— Значит, вот откуда растет это самодовольство. Стевен считает, что в скором времени весь Сагерт и вся Срединная Империя будет рукоплескать Тенеанам. Ведь они нашли способ раскрывать скрытый колдовской потенциал. Но в реальности, Совет Магов готовится к тому, чтобы вывести их на чистую воду.

— Да. Случись все лет пять-десять назад, так никто бы и пальцем не пошевелил. Но сейчас, после Битвы у Серых Скал, каждый член Совета Магов дает клятву не злоумышлять против Сагерта, не воровать, не принимать даров от граждан Сагерта и Срединной Империи… Там такой комплекс клятв, что моральные качества членов Совета взлетели до небес. Так что никто не смог закрыть глаза на оговорку Ривера Тенеана.

— Подумать только, — я покачала головой, — такая мелочь и такие последствия.

Расплатившись, мы вышли на улицу. Говорить ни о чем не хотелось, а потому, взявшись за руки, мы просто бродили по улочкам Кальстора и наслаждались тишиной. Проголодавшись, перекусили купленными пирожками и вышли на центральную площадь, где долго сидели на уютной скамейке.

Когда солнце склонилось к закату, Дрегарт открыл портал к дому Меры и, коснувшись губами моей щеки, попрощался. Это был сложный, напряженный, но очень-очень хороший день. И я бы не променяла его ни на какой другой!

Нольвен, нервно постукивая пальцами по спинке кровати, сверлила меня сердитым взглядом.

— Неужели ты ни капли не волнуешься? — выпалила она.

— Я собрала аптечку, тщательно сверившись со списком разрешенных зелий, — устало произнесла я. — Очистила и пересобрала заново мелкие артефакты, создала новые бусины — вдруг пригодятся. На самый крайний случай в моих волосах спрятались бутоны Лилея. Мы с тобой вместе сшили мантию из купленной имперской фаты. Я сделала все, что могла и даже чуть больше. А потому остается только выспаться и достойно выступить.

— А я что-то психую, — понурилась моя лисонька.

— Поверь, — серьезно сказала я, — если бы мы поменялись местами, я бы, возможно, уже начала грызть ногти. Или истерить. Драться проще, чем смотреть и ждать.

Время первого испытания подобралось совершенно незаметно. Мы, споив Лилею целый флакон проклятой крови, углубились в изучение выработанного им яда. А из-за тренировок и факультативов… В общем, мы жили и функционировали только благодаря сваренным ранее зельям. Радует только то, что профессор Эльраваран разрешила нам пользоваться лабораторией. Мне, если честно, кажется, что это из-за того, что она не смогла в свое время ничем помочь Идрис Лавант. Не сказать, что профессор сильно в нас верит. Скорее всего она просто успокаивает свою совесть.

Но, как бы то ни было, а дни пролетели с невероятной скоростью и вот, уже завтра, мне предстоит выйти на арену. Нам выдали форму — Нольвен сказала, что ради такой формы можно и убить. Хотя лично меня смущает то, как сильно штаны облегают бедра. Но выглядим мы стильно, ничего не сказать. Темные плотные штаны с нашитыми петельками для колб с зельями и ремнями для ножей, цвет в цвет жилеты с высоким горлом и кипенно-белые рубашки. На жилетах, кстати, тоже достаточное количество петелек для разнообразных метательных орудий. Бабушка передала мне небольшую аптечку, которую я прицепила на бедро, вместо одного из ножей. Во внутреннем кармане жилета обнаружились кожаные перчатки с обрезанными пальцами.

— Нет, — вздохнула Нольвен и посмотрела на шкаф, в котором пряталось все это великолепие, — я определенно хочу себе такой костюм. В жилет вшиты тонкие металлические пластины. Готова поспорить, их можно зачаровать!

— Но правила не дают четкого ответа на этот вопрос, — напомнила я.

— Но зато можно кое-что иное, — ухмыльнулась Нольвен.

И я, скопировав ее ухмылку, выразительно произнесла:

— Можно.

Это было то самое, что Нольвен вычитала в журнале. Ей пришлось серьезно постараться, чтобы навести меня на мысль. Тем более что я, сосредоточившись на яде Лилея, безбожно тупила и отмахивалась от подруги, которая день ото дня становилась все злей и злей.

В итоге она все-таки подвела меня к мысли пойти в библиотеку и повторно взять журналы. Мы, собственно, из-за этого тоже успели немного повздорить — она взяла и отнесла всю стопку обратно. Но последний выпуск, освещавший предыдущий турнир, расставил все по местам.

Так или иначе, а правила турнира постоянно меняются. Увы, но люди склонны к мошенничеству. А учитывая, что среди зрителей распространены ставки… В общем, мрак, тоска и безнадега. Но! Некоторые вещи запретить невозможно с чисто логической точки зрения. Если студенты соревнуются в магическом искусстве, то как запретить им дорабатывать свои костюмы? Никак. Такой запрет убивает смысл турнира. Поэтому организаторы вывернулись, они напустили туман в правила и ограничили модификации. Каждый участник турнира имеет право изменить одну деталь в своем костюме, но! Но только в том случае, если он или она самостоятельно найдут информацию о такой возможности. В общем, я сочувствую Нольвен. Она перестаралась с конспирацией и сдала журналы, после чего я, при ее намеках сходить и взять их снова, посылала любимую подругу очень далеко и очень витиевато.

Из раздумий меня вырвал дробный стук в окно и сердито-удивленный стрекот Лилея. Он все так же чах, но зато на его корнях появились наросты, из которых, как я подозреваю, появятся новые листья. И ждать нам его озеленения еще пару недель. Впрочем, учитывая что он переселился в горшок к Синей (да-да, не Синему, а Синей), выглядел он куда бодрее, чем раньше.

— А чего мы обе сидим и ждем? — спросила Нольвен. — Думаешь, кто-то третий подойдет и за окно посмотрит?

Поперхнувшись смешком, я поднялась на ноги и, подойдя к балконной двери, посмотрела сквозь стекло.

— Там корзинка, — проинформировала я подругу.

— Так давай же ее возьмем, — воодушевилась она. — Я спать не могу, буду исследовать, что нам прислали! Готова поспорить, что с нами должно произойти нечто фееричное, если мы употребим это в пищу.

— И ты думаешь, что я буду спокойно спать, пока ты будешь звенеть пробирками? — возмутилась я и все-таки открыла окно. — Давай по-честному, вместе разложим на составляющие. После первого этапа.

— Тогда тебе придется вырубить меня заклятьем, — вздохнула Нольвен. — Сама я не усну.

— Заклятье — вредно, — наставительно произнесла я и внесла в комнату корзину.

Моя лисонька, сидящая на кровати, только вздохнула:

— А что еще остается? Ты, как настоящий друг, должна мне помочь. И… Ах-ха.

Мою подругу срубило в сон за несколько секунд. Закрыв дверь, я посмотрела на Лилея:

— Это ты?

Он торжественно кивнул одним оставшимся цветком. И, уже без прикосновения, передал мне мысль:

«Лилей — настоящий друг!». И столько было гордости в его мысленной речи, что я не стала возражать. Лилей — настоящий друг.