Погодите секундочку, говорите вы. Какая-то знакомая история… все эти бешеные цены, общественное помешательство, неспособность предугадать последствия… где-то мы это уже слышали… А, точно! Мы же совсем недавно пережили нечто подобное. Тот самый гигантский жилищный пузырь, который лопнул в 2006 г., — из-за него весь наш фондовый рынок пошел ко дну годом позже. И, если подумать, был еще пузырь доткомов, из-за которого мы потеряли большую часть своих пенсионных накоплений в конце 1990-х. А до этого в США был биржевой пузырь 1920-х гг., а еще раньше пузырь под названием «Компания Южных морей»[72], и т. д.

Экономические мыльные пузыри — не голландское изобретение. Это общечеловеческая беда. И она предсказуема, как снег среди зимы.

Чисто технически пузыри надуваются тогда, когда цена на что-либо превышает объективную стоимость этого товара. А цена повышается из-за того, что люди упрямо верят: стоимость этой вещи будет продолжать расти несмотря на то, что она и так уже дошла до абсурда. Они умудряются убедить в этом и всех окружающих. Добиваются, чтобы все признали их правоту, и рьяно отмахиваются от голоса здравого смысла, который говорит им: вы что, с ума сошли?

А потом пузырь лопается. И за взрывом следует долгий, тягостный период упадка. И все это вместе называется «экономическим циклом».

На рисунке 8 представлены данные по S&P 500 — фондовому индексу, в который входят 500 крупнейших акционерных компаний США, акции которых активно торгуются на ведущих биржах. Взлеты и падения последних лет выглядят особенно драматично. С 1995 по 2000 г. этот индекс поднялся на 200 %. Затем случился крах, и S&P 500 опустился на 49 %. В 2002 г. начал надуваться пузырь рынке недвижимости — индекс тут же подскочил на 102 %. А когда цены на жилье наконец упали, инвесторы запаниковали и индекс сразу рухнул на 57 %.

Рис. 8. С близкого расстояния все выглядит очень мрачно…

Но не переживайте: как бы безнадежно это все ни звучало (и как бы ни было мучительно видеть, что ваши сбережения тают прямо на глазах), на более протяженных отрезках заметна очевидная тенденция к росту биржевого рынка. Взгляните на рисунок 9, и вы увидите, что «провал» 1987-го — когда показатели рухнули на 34 % — выглядит всего лишь как крошечная ямка.

Вопрос, который вот уже почти сто лет не дает экономистам спать спокойно: почему эти циклы взлетов и падений идут непрекращающейся чередой? Как это возможно, чтобы мы лишились рассудка из-за какой-нибудь ерунды вроде луковицы тюльпана? Почему мы вновь встаем на эти грабли?

Рис. 9. …Но стоит отойти подальше, и картинка становится веселее

Ответ легендарного британского экономиста Джона Мейнарда Кейнса звучит очень просто: потому что мы люди. «Говоря откровенно, — написал он в 1935 г., — приходится признать, что круг сведений, используемых нами для оценки дохода от железной дороги, медного рудника, текстильной фабрики, патентованного лекарства, атлантического лайнера или дома в лондонском Сити, который может быть получен спустя, скажем, десять лет (или даже пять лет), стоит мало, а иногда и вовсе ничего не стоит»{76}. И так как мы не можем предсказать будущее, заключил он, мы полагаемся на свое нутро. Возможно, всем тем, кто решился на второе свидание или поход к алтарю, это кажется какой-то банальной прописной истиной — но поверьте, во времена Кейнса такое заявление ознаменовало разрыв с экономической мыслью начала XX в., которая окрестила нас абсолютно рациональными существами, всю жизнь стремящимися преумножить свои блага.

Кейнсианский ход

В следующий раз, когда правительство решит провести через ваш огород скоростную магистраль, можете вспомнить «добрым» тихим словом Джона Мейнарда Кейнса. Потому что это он предложил государствам такой способ выхода из кризиса: тратить как можно больше, даже если это приведет к дефициту бюджета. Правительства, включая власти США, сначала восприняли идею Кейнса в штыки, полагая, что сбалансированный бюджет священен и неприкосновенен. Но к концу 1930-х, когда Великая депрессия все не заканчивалась, а уровень безработицы уже превысил все мыслимые и немыслимые пределы, президент Франклин Делано Рузвельт все же решился ее опробовать. В 1938 г., во время одного из своих знаменитых радиообращений, Рузвельт заявил, что правительство начнет вкладывать деньги в экономику. После чего США вступили в войну и начали с бешеным размахом тратить деньги, а уровень безработицы стал заметно снижаться.

К этому времени Кейнс стал для знатоков экономической политики кем-то вроде рок-звезды. И как любая рок-звезда, он являлся объектом множества пикантных сплетен: он не скрывал своей бисексуальности и состоял в элитном кружке интеллектуалов, писателей и художников, известном как «Группа Блумсбери». В юности у него была романтическая связь с художником Дунканом Грантом и писателем Литтоном Стрейчи. А потом он женился на сногсшибательной русской балерине.

В 1999 г. журнал Time включил Кейнса в список ста самых значимых и влиятельных фигур XX в., отведя ему далеко не последнюю роль в спасении мировой экономики: «Его радикальная идея о том, что правительства должны тратить средства, которыми не располагают, вероятно, уберегла капитализм от провала»{77}.

«Какое мне до всего этого дело?» — спросите вы. Вы терпеть не можете тюльпаны, вы благополучно пережили истерию вокруг доткомов, и вас не выселили из дома. Вы купили эту книгу для того, чтобы наладить отношения со своей второй половиной, а не чтобы читать о каких-то сексуально озабоченных экономистах.

А мы вам ответим вот что: мыльные пузыри — это неотъемлемая часть семейных отношений. И чтобы брак не пошел под откос, нужно, во-первых, научиться по возможности избегать пузырей, а во-вторых, отрепетировать выход из пике на тот случай, если пузырь уже надулся и вот-вот лопнет.

Итак, что же представляет из себя брачный мыльный пузырь? Жизнь прекрасна, вы без ума друг от друга, вам искренне жаль все те несчастные семейные пары, которых не связывают столь пылкие чувства. Вы чувствуете, как они завидуют вам — таким страстным, красивым, влюбленным. Ничто не способно нарушить вашу идиллию, поэтому вы смело окружаете себя потенциальными стресс-факторами: заводите третьего ребенка, начинаете побольше откладывать на дом или соглашаетесь переехать в квартиру по соседству со свекровью, потому что муж так привязан к своей матери.