Дети, конечно, хныкали и корчились под ударами прыгалок, но всем было видно, что им было не очень больно. Это была скорее моральная, чем физическая мера воздействия.

Вот так окончился самый запомнившийся визит родных к нам в Зюзино и прогулка в лес. Больше мы ребятишек дома одних не оставляли, как они ни просили.

Хочу теперь рассказать еще кое-что из того, что упустила о моем хозяине Игоре. Хотя какой он мне хозяин? Я знала его с его школьного детства. Я знала и деда, и отца и во многих его чертах узнавала отзвуки их характеров. Да и жили мы все эти долгие годы, что я пробыла в его доме, просто душа в душу. Мы были фактически одной семьей, делились друг с другом всеми своими радостями и горестями как общими событиями.

Вот умер мой брат Вася, это случилось, еще когда мы жили на Садовой. Ему было всего пятьдесят лет, но он очень сильно пил последние годы, наверно, оттого, что у него так и не сложилась семья. Я общалась последние годы с ним мало и теперь себя за это корю, но не очень. Ну скажите, кому приятно общаться с вечно пьяным человеком, хоть и братом? Удивительно, что на заводе его еще держали до последних лет. К себе домой его не позовешь, а у него в комнате в общежитии пахнет не очень хорошо. Я пыталась с ним говорить много раз, но разве он слушал? Всё продолжал пить. Вот и сгубил печень, от этого и умер. Игорь выхлопотал ему место на Кузьминском кладбище, место широкое, под большую могилу. Это в Москве, и ездить недалеко. А в то время уже хоронили за городом. Спасибо Игорю за это.

Игорь, как и его отец Леонид Петрович, писал стихи. Я в стихах не разбираюсь, да он мне их и не показывал. Я порой слышала, когда он читал вслух гостям, но это были в основном поздравления или шуточные стишки, и оценить, хорошие они или плохие, бывало трудно. Другое дело – стихи для детей. Тут я определенно могу сказать, что они хорошие и детям нравились. Помню некоторые наизусть, так как это именно я помогала детям заучивать их и подсказывала забытые строчки при выступлении.

Для Андрейки Игорь написал стихотворение о герое Гражданской войны Чапаеве, к выступлению на утреннике в детском саду. Мы тогда с Леной сшили Андрейке папаху из старого цигейкового воротника от пальто и бурку – длинную, до самых пят. Еще ему купили деревянную саблю, и он читал стихи громко, с выражением и никак не хотел уходить со сцены после аплодисментов. Были еще стихи: шутливое и смешное про бритву, патриотическое о Ленине, забавное про тельняшку… Но мне больше всего запомнилось про книжку, которое он сочинил для Тани, когда она еще ходила в первый класс. Я даже его вам сейчас напишу:

Как-то раз на дачу прямо

Мне прислала книжку мама.

В этой книжке, говорят,

Пишут нам про двух слонят.

Мне ужасно интересно,

Только я, как вам известно,

Не читаю, не пишу:

Очень трудно малышу!

Папа много обещает,

Понемножечку читает.

Тетя Лиза буквы знает,

Но их вместе не читает.

Жучка предана мне очень,

Но читать она не хочет.

Что ж, пошла я на лужок:

«Почитай-ка мне, телок!»

Он на книжку посмотрел

И чуть-чуть ее не съел!

Очень, очень вас прошу —

Почитайте малышу!

Тут надо немного пояснить: то, что я «буквы вместе не читаю», – это была наша семейная шутка, а телок – теленок, который всё время пасся недалеко от нашей дачи в Лопасне. Это стихотворение очень нравилось всем. Игорь даже сделал, как теперь это называют, фотосессию Танечки в сарафане и платке с книгой и теленком. Получилось отлично. Вот я сейчас вспоминаю это стихотворение, где шутка о том, что родители вечно заняты, а я не очень грамотна, перед глазами встают картины нашего летнего отдыха в Лопасне, когда дети были маленькие, и на душе становится тепло.

Игорь вообще любил свою семью, был верным мужем, но несколько легкомысленным мужчиной. Ему нравилось внимание окружающих, а также симпатичные молодые женщины. Он не прочь был сделать комплимент, произвести впечатление, но при этом его жена, его Судьба, как он ее называл, оставалась вне конкуренции. Видимо, для него примером были отношения его родителей. Лена же была очень обидчивой и ревнивой, могла не разговаривать с ним целый день. Но надо отдать Игорю должное: он не обижался на ее поведение и всегда подходил мириться первым, даже если вина за ссору полностью лежала на Лене.

Игорь был трудолюбивым человеком, работал много и хорошо зарабатывал. Как я уже упоминала, кроме основной работы в Госстрахе он еще занимался фотографией. Здесь у него была своя ниша – съемки в детских садах и школах: выпускные, праздники, выезды детских учреждений на дачу… Это был труд нелегкий, по несколько поездок на каждую съемку, порой далеко за городом, приходилось добираться на электричке. Зато когда получал оплату, то любил прийти домой и высыпать все заработанные деньги жене на стол:

– На, Судьба, считай!

Но и тратил тоже легко, особенно не задумываясь. И в долг всегда давал, если попросят. Игорь особенно любил музыкальную аппаратуру и всякие приспособления для фотографирования. Вокруг него всегда крутились какие-то дельцы, предлагавшие импортную технику. Лена, озабоченная здоровьем детей, да и самого Игоря, у которого случалось то обострение туберкулеза, то радикулит (это всё память о войне), не одобряла его расточительности, ссорилась с ним, но это мало помогало.

Вот и с известной пирамидой «МММ» у него получилась особая история. Это было, правда, значительно позже того времени, о котором у нас речь сейчас, но уж расскажу, раз вспомнила. Игорь, поддавшись рекламе, которая в то время демонстрировалась по телевизору ежедневно, вложил деньги в эту сомнительную компанию. Сколько – никому не известно, но приличную сумму. И ждал, когда она вырастет. Тогда на обещания попались многие. И вот прошел слух, что у «МММ» проблемы. Игорь сразу поехал в их контору или банк, я не знаю, как у них называлось место, где принимали и выдавали деньги, я сама в таком никогда не участвовала. А точнее, он