— Ах вы, непутёвые! Покойника на помойку вынесли! Креста на вас нет! Вот ужо я заявлю на вас, бесстыдники! В дежурку вас надобно забрать.

Бабулька торопливо перекрестилась и засеменила прочь. Мусьё долго смотрел ей вслед и, когда она скрылась за поворотом, прошептал:

— Я в дежурку не хочу. Мяк, ты слышишь, я в дежурку не хочу!

Мяк подошёл к Злыке, поклонился мёртвому телу и сказал:

— Прости, Злыка. Тебя всё равно подберут и похоронят, а нам в дежурке делать нечего.

— Боишься дежурки? — спросил он Мусьё.

Тот тихо ответил:

— Боюсь.

Мяк отвернулся от Злыки и молча зашагал в сторону вокзала. Начало дня складывалось неудачно — Злыку они не похоронили.

Вокзальное утро встретило Мяка как обычно — ничего существенного не произошло. Ночные пассажиры, толпившиеся в ожидании своих поездов, исчезли — появились новые, спешащие на утренние поезда. Буфеты работали, уставшая за ночь обслуга в ожидании смены вяло трудилась на своих местах. Некоторые сувенирные киоски были закрыты до того послеобеденного ажиотажа, когда появлялась основная масса отъезжающих и провожающих.

Мяк миновал большой зал, прошёл во второй, где находилось его законное место в уголке, рядом с дешёвой кафешкой. Здесь даже за полдня он зарабатывал не только на фанфарик, но и на еду. Сегодня он пришёл рано — кафешка пустовала. Знакомая тётка скучала за прилавком в ожидании посетителей. Мяк осторожно прошёл вдоль стеклянной витрины и внезапно остановился, словно наткнулся на твёрдое препятствие: его угол был занят. Некто неопределённого возраста, в сильно поношенном плаще стоял на коленках, опустив голову. В первую секунду Мяк подумал, как тяжело этому новенькому стоять коленками на каменном полу, но потом другие мысли заполнили голову Мяка:

«Интересно, сколько этот новенький насобирал?»

Мяк подошёл поближе с сильным желанием немедленно прогнать пришельца, ошеломить его какими-нибудь грубыми словами, напугать дежурным, но Мяк не сделал этого — пришелец был инвалидом. За спиной новенького стояли старые костыли, и Мяк при внимательном рассмотрении заметил, что у пришельца нет одной ноги ниже колена.

— Стоишь? — тихо спросил Мяк.

Пришелец не ответил — то ли сделав вид, что не расслышал вопроса, то ли оказался к тому же и глухим.

— Чужое место занял, — продолжил Мяк. — Как дальше будем работать?

Пришелец ещё ниже опустил голову, подтянул поближе к себе помятую армейскую шапку, где на дне сиротствовала медная монетка. Мяк постарался как можно грубее произнести следующие слова:

— Будешь молчать? Глухонемой, что ли?

Пришелец поднял голову и, заикаясь, ответил:

— Я сейчас, я немножко. Там очень холодно.

Старое морщинистое лицо пришельца выглядело весьма интеллигентно, и если бы не давно не стриженная голова и совсем неухоженные борода и усы, то можно было бы принять пришельца за какого-нибудь профессора каких-нибудь наук.

— Я скоро уйду, — продолжил пришелец. — Не гоните меня, я скоро уйду.

Мяк несколько смягчил тон и объяснил:

— Здесь моё место. Вас может прогнать дежурный, и здесь надо платить.

— Да-да, я понимаю, — заикаясь, ответил пришелец. — Но там, — и он махнул рукой, — у меня отобрали пальто. Холодно.

Мяк не знал, что делать дальше с этими обстоятельствами, и, подумав, неуверенно произнёс:

— Если хотите, будем работать на пару.

— На пару, — повторил пришелец и застенчиво улыбнулся. — Спасибо, — добавил он, пытаясь встать.

Мяк остановил его попытки и продолжил:

— Я могу договориться. Мне так кажется, что могу.

— Вы хороший человек, — произнёс пришелец и грустно добавил: — Таких сейчас мало.

— Мало? — удивился Мяк и про себя подумал: «Совсем мало. Я-то вовсе не хороший — я подлец, как выражается небритый».

— Ну ладно, — одобрительно произнёс Мяк. — Вы тут работайте, а я вас с обеда подменю. Будет кто приставать — скажите: Мяк разрешил. Запомните?

— Да, — заикнулся пришелец и повторил: — Мяк разрешил.

Постепенно в кафешке начали появляться посетители. Одни что-то брали для того, чтобы перекусить здесь же за столиками, другие покупали продукты в дорогу и торопились к вокзальным перронам. Уже пара человек бросили в шапку пришельца заработок, уже там, на дне, рядом с первой монетой наблюдалась более крупная мелочь и даже одна купюра на солидную для пришельца сумму.

Мяк не стал более торчать около пришельца, вышел в большой зал и остановился, как в прошлый раз, у автомата, надеясь застать там дежурного. Теперь в мякинскую задачу встал, как говорили местные, вопрос — утрясти пребывание пришельца. Прошло уже более получаса, а дежурный не появлялся. Мяк даже подумал, что, может, стоило забрать у пришельца выручку, дабы сразу заплатить за место, но он не был уверен, что у того в шапке уже имелась необходимая сумма.

Мяк прислонился сбоку к автомату — прошлый плохой сон давал о себе знать. Под монотонный вокзальный шум глаза слипались, и Мяк незаметно для себя задремал. Ему казалось, что он не спит, что ждёт дежурного, а вместо него появилась мама.

— Боже ж мой, где это ты так изгваздался?

«Да, изгваздался», — подумал Мяк, и ему снова стало жалко себя.

— А пальто, а пальто! — всполошилась мать. — Новое пальто! Боже ж ты мой!

А Мяк улыбался во сне — он помнил, что мама всё вычистила, вымыла, отстирала и его, дурную головушку, всего отмыла в большом корыте, которое он любил с детства, потому что там было его море с игрушками и кораблями.

Сквозь сон он прослушал объявление о прибытии и отправлении поездов, с трудом открыл глаза и отстранился от автомата, к которому подошёл прилично одетый мужчина с изящной спутницей. Они, видимо, пожелали приобрести что-то из напитков, но спутница, презрительно осмотрев Мяка, дёрнула мужчину за рукав, и они, ничего не купив, удалились в другой конец зала.

«Презирают, — подумал Мяк. — Наверное, выгляжу я не ахти — надо бы внешний вид поправить».

Он взглянул на часы и понял, что проторчал здесь более часа.

Мяк спустился вниз, вышел в сторону площади, пристроился у закрытых дверей и приступил к работе. Конечно, здесь было не его место. Здесь стоять ему приходилось довольно редко — только тогда, когда был чужой дежурный, да к тому же выручка получалась маловатая. Снаружи клиент нервничал, спешил как можно быстрее проникнуть внутрь, и некогда ему было обращать внимание на просителя.

Мяк вытащил из кармана куртки сложенную картонную коробочку, аккуратно развернул её и положил на асфальт у ног. Вторую картонку, свёрнутую в гармошку, развернул и пристроил на зацепке прямо на куртку.

«Теперь можно и потрудиться, — подумал он. — Только бы погода не подпортила обстановку!»

В плохую погоду здесь снаружи выручки почти не было — кому охота задерживаться у свободного человека с