— Не вру, — ответил Мяк.

Небритый перестал хрипеть и удивлённо взглянул на Мяка.

— Без фанфарика? — спросил он.

Мяк порылся в карманах куртки и достал бумажную деньгу.

— На это много фанфариков поиметь можно, — произнёс он и положил купюру на комод рядом с пустым стаканом.

— Да-а! — изумлённо просипел небритый. — Ты всё равно подлец, Мяк, всё время затаиваешь самое важное.

Хозяйка вернулась к комоду и настороженно осмотрела купюру.

— Не наша, — недоверчиво произнесла она. — Надо отдать Мусьё — он на рынке что-нибудь придумает.

— Он тебе придумает! — злобно просипел небритый и продолжил: — Твой Мусьё только тряпки рваные и может достать, а тут серьёзная вещь. Это Мусьё не потянет.

Хозяйка пожала плечами и аккуратно положила скрипку на место.

— А футляр твой Нуда в долг взял — ему в переходе около базы больше в футляр дают. Но такой, — и она кивнула в сторону купюры, — ещё не было.

— Нуде такое не дадут — нудный он. Одну и ту же бумажку пишет: что, мол, раненый и лечения нет. — Небритый осторожно потрогал пальцем купюру, подвинул её к себе и, наклонившись, с минуту внимательно её рассматривал.

— Нет, это не по Нуде, не сможет он, — заключил небритый. — К Нуде только спать можно ходить. Труба у него тёплая, да и то только зимой.

— А у меня всегда тепло, — затараторила хозяйка. — Я вот и говорю: оставайтесь. Пусть Мякушка отдохнёт.

— А фанфарик? — заметил небритый.

— Фанфарика нет — кончился, — грустно ответила хозяйка.

— Я принесу, — заявил Мяк. — Мне на вокзале дадут.

— Продешевишь, Мяк, — просипел небритый.

— Не продешевлю, — ответил Мяк и добавил: — Так я пойду?

Небритый кивнул и прохрипел:

— Потом зайдёшь к Нуде — мы там будем, футляр заберём. — Небритый обратился к хозяйке: — Заберём?

— Ага, — ответила хозяйка и, взглянув на Мяка, добавила: — Мякушка, мы будем ждать.

На улице совсем рассвело. Снег, выпавший ночью, активно таял, обнажая остатки старых слежавшихся сугробов. Слякоть на тротуарах изрядно затрудняла движение, но это нисколько не мешало Мяку. Его высокие, из грубой кожи, ботинки в самый раз подходили для походов по лужам и мокрому раскисшему снегу.

Вокзал встретил его привычной суетой. Этот вечный круговорот и движение людей Мяку нравились. В такой обстановке его одиночество было не в тягость, а скорее наоборот, даже радовало, так как он был малой частичкой большой шумной жизни такого пространства, как вокзал. Здесь находилась истинная его свобода, ему ни до кого не было дела, и им всем абсолютно безразличен был некто Мякин в слегка поношенной куртке со стихийной бородой и усами.

Незаметно поболтавшись вдоль стен центрального зала, он, в поисках знакомого дежурного, прошёл во второй зал, но дежурного нигде не было. Мяк постоял несколько минут у входа, вернулся в большой зал, приютился у неработающего автомата с напитками и принялся наблюдать происходящее, а происходящее не могло не привлечь внимание. Люди с вещами двигались в разных направлениях, образовывая два основных потока: к платформам и в обратном направлении. Неяркие зимние одежды не выделяли индивидуальности, и только весьма редко появлялись некоторые личности в чём-то ярком и быстро скрывались за пределами вокзала.

Дежурный появился неожиданно сзади и хлопнул Мяка по плечу.

— Здорово, — услышал Мяк сзади и обернулся.

— Здрасьте вам, — ответил Мяк и напряжённо улыбнулся.

Дежурный сделал строгое лицо и спросил:

— Вчера ты что-то не дождался? Заболел, что ли?

— Нет, я вчера был, — ответил Мяк. — Меня прогнали.

— А-а… — понимающе произнёс дежурный и поправил шапку. — А сейчас рассчитаемся?

— Да, — ответил Мяк и достал иностранную купюру.

— Молодец, — сказал дежурный и, забрав бумажку, добавил:

— Ну, тогда бывай.

— Нет-нет, — возразил Мяк. — Мне нужен фанфарик.

— А-а… — недовольно протянул дежурный и спросил: — Белое или коричневое?

— Побольше, — ответил Мяк.

Дежурный сдержанно усмехнулся и сказал:

— Тогда жди здесь.

Через полчаса ожидания Мяк встревожился: ни денег, ни фанфарика.

«Опростоволосился», — подумал Мяк и, не зная, что делать дальше, продолжил скромное стояние у автомата.

Дежурный появился через час.

— Ждёшь? — сказал он недружелюбно.

— Жду, — ответил Мяк.

Дежурный строго осмотрел Мяка с ног до головы и произнёс:

— Ты ведь не такой как они. — Он сделал многозначительную паузу и продолжил: — Ведь не такой, а торчишь здесь. Зачем?

Мяк молчал. Он, изображая наивного человека, улыбался, глядя прямо в глаза дежурному.

— Ну что ты лыбишься? Думаешь, что нет на тебя управы, что не боишься органов? — Дежурный начал нервничать. — Ты думаешь, что тебе здесь можно? Что раз ты даёшь, то можешь стоять и улыбаться?

Мяк догадался, что следует вступить в беседу, иначе дежурный раскипятится — потом не остановишь.

— Я не улыбаюсь. Это у меня нервное, — ответил Мяк и изобразил строгое лицо.

— Нервное, — уже спокойнее повторил дежурный. — Тогда лечись.

— Я уже лечился, — равнодушно ответил Мяк.

— Лечился, — недоверчиво повторил дежурный и добавил: — Лечился — недолечился.

По залу эхом прокатилось объявление об отправлении поезда. Дежурный огляделся по сторонам и, не обнаружив предметов своего внимания, уже почти дружелюбно произнёс:

— Ты бы шёл отсюда. При кафе никого нет — там бы и заработал.

— А фанфарик? — тихо сказал Мяк. — Вы же обещали?

Дежурный прищурился, скупо улыбнулся и ответил:

— Ну, тогда пошли.

Они миновали здание вокзала, прошли вдоль платформ. Мяк понуро шёл за дежурным, стараясь не отстать от него, энергично шагающего по снежной шуге. Они вышли к череде старых складов, где кое-где виднелись следы от машин, брошенные картонные ящики и прочий мусор, обозначающий некую активизацию складской жизни.

Им навстречу попадались странные личности, по виду которых сложно было определить, кто они: то ли местные рабочие, то ли просто грузчики, то ли такие же свободные индивиды, как Мяк. Встречные, завидев дежурного, старались уступить ему дорогу и незаметно проскочить мимо.

Минут через двадцать дежурный остановился у железной двери и трижды стукнул о неё сапогом. Из-за двери пробасили:

— Кто надо?

— Открывай, свои! — гаркнул дежурный и ещё раз ударил в дверь.

Железное полотно гулко ухнуло, и на сумрачном фоне склада, заставленного до самого потолка ящиками, образовалась тёмная личность с чёрными как смоль волосами.

— Ты уже был, — вместо приветствия пробасила личность.

— Был, да не сплыл, — недовольно произнёс дежурный и безапелляционно добавил: — Давай бутылёк, да получше и побольше.

Личность покорно кивнула и скрылась за ящиками. Мяк с интересом наблюдал за происходящим и подумал:

«Что же мне принесут: белое или красное? Небритый белое не очень, а мне? Мне всё равно».

Тёмная личность довольно быстро возвратилась с большой бутылкой.

— Пять звезда, — произнесла личность и протянула бутыль дежурному.

— Не мне, — глухо отреагировал дежурный. — Вот ему. — И указал на