– Не удивлюсь, если ждал, – ответил Суслов. – Он демонстрирует завидную предусмотрительность. Если найдём общий язык, надо к нему внимательно присмотреться.

Им пришлось ждать минут пять, прежде чем в кабинет вошёл Машеров.

– Здравствуйте, товарищи! – поздоровался он.

– Здравствуйте, Пётр Миронович, – сказал Суслов. – Присаживайтесь, пожалуйста.

– Я считал, что меня вызвали вы, Леонид Ильич, – обратился к Брежневу Машеров.

– Вызывал вас я, но говорить нам пока удобнее у Михаила Андреевича, – ответил Брежнев, выделив слово «пока». – Расскажите нам Пётр Миронович, как вы дошли до такой жизни, что уже не доверяете своему партийному руководству.

– Я не вам не доверяю, – невозмутимо ответил Машеров, – а кое-кому из вашего окружения, и имею для этого основания. А работаете вы, опираясь на этих людей.

– А нам, значит, доверяете? – уточнил Суслов. – Тогда раскройте источник своей информации. Только не нужно говорить о вашем деде. Ваши слова пока дальше нас не уйдут.

– На таких условиях я могу многое рассказать, – сказал Машеров. – Источник информации – это подросток. Путешествовать в прошлое невозможно, но никто этого и не делал. Ему помогли отправить самому себе воспоминания прожитой жизни. Случилось это в две тысячи тридцатом году. Ему тогда было восемьдесят лет. Сознания ребёнка и старика слились и получился… Я так и не разобрался, кто он такой. Рассуждает, как взрослый человек, а часто поступает, как мальчишка. Влюбился в сверстницу и кинулся в искусство. Я ему помогаю, а он консультирует мою команду.

– Он живёт свободно? – удивился Суслов.

– Отцы его и его девушки служат в Минске, в штабе округа, оба майоры. Мы перевели их из одной воинской части, чтобы наш лейтенант всегда был под рукой.

– Почему лейтенант? – спросил Суслов.

– В той жизни он окончил технический институт и получил воинское звание, поэтому так и зовём. За ним присматривают, но живёт свободно. Если попробуете на него нажать, не получите ничего.

– А на его подругу?

– Будет ещё хуже, – убеждённо сказал Машеров. – Да и зачем давить, если он сам предложил помощь? Он полгода вёл записи всего, по его мнению, важного, а потом нашёл способ выйти на меня и всё отдал просто так. Кстати, у нас нашлись желающие проверить его на прочность, потом заглаживали вину.

– А зачем он вообще нужен, если есть записи? – спросил Брежнев.

– Этот человек прожил долгую жизнь. Перенос личности сделал его память близкой к абсолютной. Он записал только основные события, а сколько было неосновных, но тоже важных? Конечно, он не может ответить на все наши вопросы, но на многие отвечает. Пользы от него много. Представьте, сколько всего может знать человек с его жизненным опытом и памятью. И учтите, что через сорок лет у всех желающих будут вычислительные машины размером с небольшой чемодан, но в тысячи раз мощнее наших. И их свяжут в мировую сеть. В это трудно поверить, но владелец такой машины сможет получить по этой сети почти любую информацию и даже посмотреть художественный фильм. Было рассекречено огромное количество документов, а лейтенант провёл за своей машиной бездну времени, поэтому и знает так много.

– Где он сейчас? – спросил Брежнев.

– Его с подругой отправили в Дом отдыха «Сосновый» на полтора месяца. Конечно, за ним присматривает один из членов моей группы. Да вы их знаете. Слышали «Балладу о матери»? Её поёт Людмила.

– Так это тот самый мальчишка, который пишет песни и книги! – сказал Суслов. – Выходит, что он выдаёт чужие вещи за свои?

– У него есть оправдание, – усмехнулся Машеров. – Поначалу была нужна известность, чтобы подкатить ко мне, а теперь, когда мы начали менять историю, изменятся судьбы людей и их творений. Многое не повторится, а написавшие их люди создадут что-нибудь другое. От этого выиграют все.

– А у девчонки замечательный голос, – заметил Брежнев. – Из неё может получиться хорошая певица. Ваш лейтенант тоже неплохо поёт, но ему до неё далеко. Ладно, всё это пока неважно. Скажите лучше, что заставило вас торопиться.

– Вы пригласите меня возглавить правительство только в семьдесят восьмом году, – сообщил Машеров свою версию событий, – а поможете занять место Генерального секретаря в восемьдесят первом. До этого мои возможности будут сильно ограничены даже в Белоруссии, не говоря уже о Союзе. А за это время слишком многое случится. Если столько ждать, потом не поможет никакая власть. Вот, смотрите…

Он положил на стол лист бумаги.

– В семьдесят втором году большую часть страны поразит страшная засуха. Для закупок пшеницы будут израсходованы пятьсот тонн золота. Здесь всё подробно расписано. Я ничего не смогу с этим сделать.

– А что можем сделать мы со стихией? – сказал Суслов. – Зная заранее, можно создать какие-то запасы, но…

– Здесь рекомендации группы специалистов, – сказал Машеров, доставая из внутреннего кармана пиджака ещё одну бумагу. – Их выполнение позволит уменьшить потери золота втрое. Совсем без закупок зерна не обойдёмся. И всё сделанное пригодится потом.

– А почему и это не подсунуть через вашего деда? – спросил Брежнев.

– Если давать прогнозы на семь лет, в них попадёт слишком многое, и будет выше вероятность утечек. Там всё-таки задействовано много людей.

– Когда я умру? – спросил Суслов. – Только не говорите, что не знаете.

– Я знаю, – вздохнул Машеров. – Нужно ли знать вам?

– Раз спросил, значит, нужно.

– Как хотите. Это случится двадцать седьмого января восемьдесят второго года.

– А я? – побледнев, спросил Брежнев.

– Десятого ноября того же года. Только имейте в виду, что у нас есть кое-какая информация по медицинским препаратам будущего. Лейтенант много болел и искал нужное в их сети. Сейчас наши учёные пытаются по его записям воспроизвести некоторые сердечные лекарства. Есть и препараты улучшающие состояние организма и замедляющие старение, так что даты вашей смерти можно будет оттянуть, особенно если вы, Леонид Ильич, начнёте больше следить за своим здоровьем.

– У вас и по другим есть такая же информация? – спросил Суслов.

– Не по всем, Михаил Андреевич, только по центральным фигурам. Я вижу, что вы хотите узнать, сколько протяну я. Я переживу вас на пятнадцать лет, но я и младше больше чем на десять.

– Когда мы получим записи вашего лейтенанта? – спросил Суслов.

– Я приготовлю два экземпляра, – сказал Машеров, – естественно, без научно-технической информации. Её будем выдавать дозировано. Там не получится перепрыгивать через этапы. К вам будет большая просьба. Прежде чем кого-то знакомить с тем, что я вам дам, прочитайте сами. А людей, отмеченных в этом списке, лучше не допускать к бумагам.

На стол лёг третий лист бумаги.

– Вы хорошо подготовились, – заметил Суслов.

– Я знал, что версия с дедом рано или поздно не выдержит проверки. Кто нас раскусил?