– Пусть всё стоит, – сказала мама. – Придём и ещё посидим. Я только быстро помою тарелки. Выходите на улицу и подождите, мы долго не задержимся.

Минут через пятнадцать все ушли, и мы остались одни.

– Не скажешь, почему мы не пошли вместе со всеми? – спросил я. – Ты так убедительно врала насчёт репетиции…

– Я хочу побыть с тобой, – опустив глаза, сказала Люся. – Сколько можно терпеть!

– А меня решила поставить перед фактом? Мы же с тобой уже обо всём говорили.

– А с тобой только так и нужно, – сказала она, подходя ко мне вплотную. – Слишком ты у меня рассудительный!

Не знаю, чем всё кончилось бы, но очень вовремя пришёл Сергей, который принёс второй рисунок. Я сделал несколько замечаний и исправил ошибки в изображении конской сбруи, после чего начали собираться на улицу.

Приехали за нами за час до концерта. На этот раз мы ждали своего выхода в той комнате, где обычно репетировали. Это было удобней, но концерта мы не слышали.

– Зря вы, ребята, отказались от гимнастёрок, – сказал Олег Астахов.

– Мы и так нормально споём, – ответил я. – А петь «Балладу о матери» в гимнастёрке…

Что можно сказать о выступлении? После исполнения песни «На всю оставшуюся жизнь» нам долго аплодировали, а потом я удалился за кулисы, а они исполнили балладу. Таких аплодисментов я ещё не слышал. Все встали и хлопали, не жалея рук. Ведущий вывел меня обратно на сцену, как автора песни, а я стоял, принимая незаслуженную благодарность людей, и думал о том, что сделаю для Мартынова всё, что смогу, и не возьму у него больше ни одной песни.

Все хотели услышать песню ещё раз, но Люся расплакалась и была не в состоянии петь. Вот не хотел я исполнять «Плот» сейчас…

– Большое спасибо всем вам! – сказал я в микрофон, и шум в зале начал смолкать. – К сожалению, Людмила не сможет сейчас спеть вторично. Если вы не против, вам спою я. Песня называется «Плот» и посвящена создателям песен.

Я спел, мне хорошо аплодировали, но эти аплодисменты не шли ни в какое сравнение с тем, что досталось подруге.

– Запомни этот день, – сказал я ей, когда нас везли домой. – Не каждый профессиональный певец и не каждый год удостаивается таких оваций. Некоторые ждут их всю жизнь.

– Выяснили, кто хотел перехватить управление нашим центром? – спросил Машеров. – Вряд ли председатель Комитета пошёл бы на это по собственной инициативе.

– Я думаю, что это Суслов, – ответил Юркович, – но доказательств пока нет. Мы наращиваем свои возможности в Москве, но это долгое дело. Ясно, что за этим не стоит Брежнев, он действовал бы по-другому.

– И что гости?

– Пятеро вернулись в Москву, остальные включились в работу. Комитет пока никак не отреагировал. А что по выписке для Ивашутина? Что-нибудь решили по Полякову?

– Передали по назначению, – сказал Машеров. – Убрали всё по его будущим деяниям и оставили только уже совершённые грехи. Ему и этого хватит на несколько расстрелов. Самое паскудное, что сами же и виноваты в его предательстве!

– Вы имеете в виду историю с сыном?

– А что же ещё! Пожалели какие-то четыре сотни долларов, чтобы спасти мальчишку. Он ведь и тогда не предал, хотя мог. Обещали вылечить сына, а он не изменил, заплатив за свою верность его жизнью. Скотство, конечно, хотя Полякова не оправдывает. Ладно, отправили в Москву наши прогнозы?

– Как мы с вами и договаривались, всё отправили с курьером военным бортом. Прогнозы за этот и следующий годы. Пусть пока убеждаются в их правдивости.

– А что по Павлову? Как Брежнев воспринял его смерть?

– По слухам, был очень подавлен. Они ведь дружили, когда работали в Молдавии, да и после.

– Кто у вас следующий?

– Трапезников. Только нужно выждать. Я пока отозвал своих людей из Москвы.

Глава 21

– Как думаешь, когда начнёт меняться будущее? – спросила Люся. – Ты у нас уже давно.

Я принёс с кухни табуретку, и мы сидели за письменным столом в моей комнате и смотрели в окно, за которым гремела и хлестала дождём майская гроза.

– Наверное, оно уже меняется, только пока это мало заметно, – сказал я. – Меня не посвящают в свои дела, но задают вопросы, а по ним тоже можно многое узнать. Наверняка пошла в ход моя идея с прорицателем.

– А для чего это? Разве так уж трудно уличить его во лжи?

– А как уличишь, если всё, что он говорит, сбывается? А выгода очень большая. Что может сделать Машеров, пусть даже с командой? Очень мало. Допустим, ты знаешь, что в семьдесят втором году будет страшная засуха. Много ты сможешь сделать? Или падение Союза-1 с космонавтом на борту. Ты знаешь, когда это произойдёт и причину аварии, но попробуй вмешаться, никому ничего не объясняя. Ещё сложнее действовать за границей. В ноябре следующего года возле Братиславы разобьётся ИЛ-18 компании ТАБСО. Как Машеров это преподнесёт болгарам? А там погибнут все. И таких аварий много. Предотврати их, и выжившие люди начнут менять будущее. Или операции американцев во Вьетнаме. Об этой войне в газетах писали мало. Перечисляли число сбитых самолётов и жертвы в Северном Вьетнаме от американских бомбардировок. Но я уже много позже читал о ней, что там было и когда. А теперь представь, что ты знаешь, что тринадцатого декабря американская авиация в первый раз совершит налёт на Ханой. Много американских самолётов вернётся из этого вылета, если наши хорошо к нему подготовятся?

– Я поняла. А сам Машеров?

– Я думаю, что работают его доверенные люди, у него и в республике много дел. Его ведь собирались забрать в Москву не за красивые глаза, а из-за успехов Белоруссии. Пётр Миронович покажет себя прекрасным руководителем и хозяйственником, и Брежнев это оценит. А пока надо вкалывать здесь. Ладно, перейдём от мировых проблем к личным. Когда поедем за деньгами на телецентр? Самохин сегодня звонил. Они что-то должны за показ наших номеров. Дом офицеров заплатил, теперь заплатят телевизионщики.

– А центральное телевидение? Они ведь тоже нас показывали.

– Шаболовка? А кто их знает! Нам ведь никто не платил, когда выступали год назад. Тебе нужны деньги? Так только скажи.

– Деньги не бывают лишними, – изрекла подруга. – Не нужны сейчас, пригодятся потом, но я не хочу у тебя брать.

– Тогда скажи, что нужно, и я куплю.

– Так можно, – согласилась Люся. – Пока ничего не нужно, но я буду иметь в виду. Когда получишь деньги за вторую книгу?

– Только после выхода, а она пока в наборе. Кстати,