Он сам не знал, ради чего тянет время. Но было бы неправильно, если бы сюда явилась целая толпа Белых цветов и убила Розалинду Лан. Возможно, ему так казалось, потому что он не питал антипатии к ее сестре, и у него не было желания причинять боль Кэтлин Лан.

Возможно, потому, что она напоминала ему Джульетту.

– Не думайте, что я не выстрелю, – зло сказала Розалинда. – Позовите на помощь. Давайте!

Но Рома ничего не сделал, только стоял и хмурился. Что она вообще может тут делать?

Наконец Розалинда сдалась и опустила пистолет. По ее лицу скатилась слеза.

– Насколько было бы проще, – прошептала она, – если бы это был ты. Какой ты хороший. Какой благородный.

Она быстро прижала руку ко рту, будто хотела помешать себе сказать больше. Затем, часто похлопав глазами, чтобы сморгнуть слезы, она бросилась прочь, задев Рому плечом. Он продолжал смотреть ей вслед даже после того, как она скрылась из виду, как будто пристальное наблюдение за переулком могло избавить его от недоумения.

Может быть, ему все-таки стоило пристрелить ее. Джульетта это заслужила. Око за око. Жизнь за жизнь.

Рома покачал головой. Нет, он не такой. И не хочет быть таким. Алая банда похитила Алису, и он вернет ее домой с честью. Алая банда опустилась до такой низости, однако он пойдет совершенно другим путем. Он обагрил свои руки достаточным количеством крови. Он устал от нее. Устал от ее запаха, который просачивался даже в его сон, устал от ненависти, такой глубокой, что она выжигала его изнутри.

Он бесшумно вернулся в дом через окно.

Глава тридцать

Небо застилала такая плотная пелена туч, что утро было темным, будто близилась ночь. Вот бы день так и промелькнул, сменившись ночью, тогда нельзя было бы провести никакую дуэль.

Но нет, они уже стояли на берегу реки Сучжоу под тучами – тяжелыми, как только что выстиранная одежда, пропитанная водой. Джульетта не могла понять, почему здесь так пустынно, почему на дорогах нет людей. Стоящие вдалеке заводы не дымили, вокруг не было видно ни одного рабочего. Может быть, происходит нечто такое, о чем она не знает? Какой-нибудь большой митинг в другой части города, на который пошли все?

– Соберись, Джульетта.

Джульетта с опаской посмотрела на Тайлера, который стоял в конце переулка, готовый к появлению Монтековых. Впереди текла река Сучжоу, вдоль ее берегов теснились джонки – как рыбацкие, так и жилые, но людей видно не было.

– Мы же не следуем всем правилам дуэльного кодекса, да? – спросила она. – Потому что таких правил пять сотен, и моего словарного запаса не хватит, чтобы усвоить их все.

В ответ Тайлер достал из кармана книгу и бросил ее Джульетте. Она поймала ее, смяв страницы. Обложка сильно выцвела, но все же были видны и орнамент по краям, и заглавие на русском: «Евгений Онегин».

– Тридцать два шага, – спокойно ответил Тайлер. – А в качестве барьера можно использовать вот эту кучу мусора.

Джульетта оглянулась и опять посмотрела на Алису. Девочку держали два подручных Тайлера. Еще двое Алых стояли в противоположном конце переулка на тот случай, если Белые цветы решат атаковать со стороны проселков и развязать войну за территорию, но Рома ни за что не совершит такую глупость. Невозможно было одержать победу в схватке на таком тесном пятачке, окруженном высокими стенами с черепичными крышами, которые нависали с обеих сторон. Это место годилось только для дуэли.

Тридцать два шага, а в середине барьер, к которому оба дуэлянта могли приближаться, но, приблизившись, уже не могли отойти назад. Тайлер мог сделать один выстрел. Если он промахнется, Рома сможет заставить его подойти к самому барьеру и, когда произведет свой ответный выстрел, будет возможен только один исход. На таком близком расстоянии Рома не промажет.

Но это может произойти, только если промажет Тайлер. А возможно ли такое на расстоянии тридцати двух шагов? Остается надеяться, что они не станут приближаться к барьеру. Что они оба останутся далеко от барьера и друг от друга, что они оба промахнутся, и тогда дуэль завершится с честью и без смертей, Алиса вернется к своим, а Тайлер будет умиротворен.

«Какая чепуха», – подумала Джульетта. Ее сердце бешено стучало в груди. Такого никогда не случится. Тогда как же это закончится?

– Привет, – сказала Джульетта, подойдя к Алисе. – Тебе ничего не нужно? Может, ты хочешь пить?

Алиса покачала головой. Она попыталась вырвать руку из хватки Алого, но сделала это вяло; было видно, что она уже давно отказалась от попыток сбежать.

– Я просто хочу вернуться домой, – холодно сказала она.

Джульетта с усилием сглотнула.

– Ты вернешься домой. – Она положила книгу, которую ей бросил Тайлер, к ногам Алисы. – Присмотри за этой книжкой для меня, хорошо?

Тайлер пообещал вернуть Алису домой, каков бы ни был исход дуэли, и до сих пор он придерживался своего обещания. Алиса была цела и невредима и, похоже, всего-навсего раздосадована тем, что ей приходится торчать здесь.

«Возможно, – подумала вдруг Джульетта, – она даже не подозревает, что ее брата вызвали на дуэль и поединок должен состояться здесь».

С проселочной дороги донеслись шаги. Джульетта резко втянула в себя воздух и выпрямилась, крепко сжав кулаки. Если Алиса не знает, зачем она здесь, то скоро она это поймет.

Появились Рома и Венедикт. Они были заметно напряжены, воротники их плащей были подняты, чтобы защититься от холодного ветра. На мгновение Джульетте пришло в голову, что, быть может, Рома надел под плащ что-то такое, что защитит его от пуль, но тут он расстегнул его, и стало видно, что на нем только белоснежная рубашка. Прибегнуть к каким-либо уловкам было невозможно – Тайлер бы тотчас раскусил его.

– Тайлер, – гаркнула Джульетта. Ее окрик заставил Рому переключить внимание на нее, и он увидел Алису и держащих ее Алых. Он бросился было вперед, но Венедикт схватил его за руку и удержал. По переулку снова пронесся порыв холодного ветра. Монтековы были похожи друг на друга – один темноволосый и темноглазый, состоящий из контрастов света и теней, другой его бледная белокурая копия.

– Тебе нет нужды окликать меня, – ответил Тайлер, быстро подходя к ней. – Я занимаю положенное мне место.

Внезапно где-то поблизости раздался громкий резкий шум, и все в переулке вздрогнули. Какое бы безразличие ни напускал на себя Тайлер, он был так же напряжен, как и Джульетта. Она замерла в страхе, а у него побелели костяшки пальцев, когда