Реакция на эти тревожные возможности была быстрой и решительной. Еще до того, как появились доказательства фактического истощения озонового слоя, США в 1977 году запретили использование ХФУ в аэрозольных баллончиках. Затем, после обнаружения дыры в озоновом слое над Антарктидой, все основные страны-производители согласились в Монреальском протоколе 1983 года быстро вывести ХФУ практически из всех областей применения. Эта история успеха объясняется доступностью заменителей, небольшим количеством производителей, твердым консенсусом среди ученых относительно проблемы и серьезностью предполагаемого вреда. Хотя это во многом парадигмальный случай успешного планетарного экологического регулирования, он также является отрезвляющим напоминанием о чрезвычайно сложных путях, по которым кажущиеся доброкачественными технологические достижения могут иметь непредвиденные катастрофические экологические последствия.

Еще одним направлением споров было использование ядерной энергии для производства электроэнергии. В 1950-х годах использование ядерной энергии для производства электроэнергии рассматривалось многими как крупное технологическое достижение из-за огромного количества энергии, которое потенциально могло быть произведено. Правительства как развитых, так и слаборазвитых стран мира рассматривали атомные электростанции как иконы передовой современности и вкладывали ресурсы в создание индустрии для строительства и эксплуатации атомных станций и производства ядерного топлива. Ядерные мечтатели говорили о строительстве "городов второго солнца", которые будут обеспечивать изобилие и дешевизну электроэнергии для поддержания процветания в течение длительного времени после того, как будут исчерпаны запасы ископаемого топлива. В конце 1960-х годов возникла мощная экологическая реакция против атомной энергетики, направленная против строительства новых атомных электростанций. Критики утверждали, что атомные электростанции потенциально подвержены разрушительным авариям, при которых может произойти выброс большого количества смертельно опасного радиоактивного материала, загрязнение больших территорий, болезни и смерть миллионов людей. Аварии на АЭС Three Mile Island в Пенсильвании (1979), Чернобыльской АЭС в Украине (1986) и Фукусима в Японии (2011), казалось, подтвердили эти опасения. Оппозиция также была вызвана проблемой, что делать с чрезвычайно долгоживущими отходами атомных электростанций, которые должны быть изолированы на десятки тысяч лет, что далеко выходит за рамки обычной политики. Другие указывали на то, что расщепляющийся материал, связанный с атомными станциями, может быть перенаправлен террористами для создания ядерного оружия. Но что более важно для практической судьбы ядерной промышленности, местные группы, выступающие против размещения атомных станций вблизи их населенных пунктов, были весьма эффективны в замедлении и остановке многих ядерных проектов. Такая оппозиция "не на моем заднем дворе" (NIMBY) была особенно успешной в политических системах, в которых местные органы власти играли значительную роль в принятии решений, но менее успешной в более централизованных политических системах. Кроме того, строительство атомных станций было очень дорогим и длительным, что еще больше тормозило рост отрасли. Начиная с 1960-х годов критики рассматривали атомную энергетику как квинтэссенцию "технологической осечки", а противодействие ядерной энергетике стало центральной чертой современного экологического движения.

Изменение климата и антропоцен

Еще более важным для роста озабоченности экологией и роста фундаментальной критики НТМ является изменение климата. За последние полвека научное понимание атмосферы и изменений климата в глубокой исторической перспективе быстро продвинулось вперед. Мощным фактором, определяющим общую температуру планеты, является сила "парникового эффекта", вызванного следовыми количествами газов, прежде всего углекислого газа и метана, которые поглощают инфракрасную (тепловую) энергию, излучаемую с поверхности нагретой солнцем планеты. Существуют убедительные доказательства того, что несколько крупных массовых вымираний, которые пронзили историю сложной жизни за последние полмиллиарда лет, были результатом выброса углекислого газа в результате продолжительных вулканических извержений. За последние два столетия, и особенно после "большого ускорения" энергоемкого роста после 1950 года, сжигание ископаемого топлива, особенно угля и нефти, привело к увеличению уровня углекислого газа в атмосфере примерно на 20%, с 360 частей на миллион (ppm) до примерно 425 ppm. В результате средняя глобальная температура повысилась примерно на один градус Цельсия. В последний раз, когда на планете было так тепло, несколько миллионов лет назад, уровень мирового океана был примерно на 55 футов выше. Рост средней температуры также приводит к более частым и сильным штормам, более продолжительным и сильным засухам, таянию ледников и истончению морского льда в Арктике, изменениям в мезомасштабных погодных и океанических циркуляциях (таких как муссоны и Гольфстрим), масштабному таянию вечной мерзлоты в обширном поясе земель вокруг Северного Ледовитого океана, а также массовому перемещению и вымиранию дикой природы80.

Существуют также тревожные признаки надвигающейся "положительной обратной связи", при которой потепление высвобождает больше парниковых газов из огромных естественных поглотителей в океанах, почвах и вечной мерзлоте.81 Резкое изменение климата, повышающее среднюю температуру на несколько градусов, приведет к ужасу "Земли-теплицы", в которой все льды планеты в конечном итоге растают, подняв уровень моря примерно на 275 футов. Сельское хозяйство в значительной степени разрушится, и большая часть планеты станет слишком жаркой для человеческой деятельности. Чтобы отметить значимость этих колоссальных изменений планеты в результате недавней деятельности человека, многие геологи называют начало новой эпохи в истории Земли - антропоценом, "веком человека". Усилия по предотвращению этих последствий принято называть "спасением планеты", но на самом деле на карту поставлена возможность обитания человека на планете.

За последние полвека, по мере формирования этих научных представлений и по мере того, как начали ощущаться последствия изменения климата, озабоченность изменением климата повсеместно стала все более важной политической, экономической и социальной проблемой, а также вызвала далеко идущие дебаты о НТМ и его траектории. На протяжении этих десятилетий выводы науки о климате были в значительной степени политизированы. Мощные и богатые корпоративные интересы распространяли дезинформацию и "отрицание климата". Поскольку политическая власть производителей столь велика, а использование ископаемых источников энергии является основой функционирования современного общества, равно как и стремление бедных стран к экономическому развитию, усилия по реальному сокращению производства парниковых газов в целом были безуспешными, а общее количество производимых газов постоянно и неуклонно росло. Первое международное соглашение, Киотский протокол, было скромно амбициозным, и в основном безуспешными. Вторая попытка, кульминацией которой стала Парижская климатическая конвенция 2012 года, была значительно более амбициозной, нацеленной на значительную деуглеронизацию мировой экономики к 2050 году, а к 2030 году - на 50-процентное сокращение выбросов. Эти усилия также начинаются медленно, и реализация этих целей все больше ускользает из-под контроля.

Но есть и важные признаки прогресса. Наблюдается впечатляющее снижение стоимости ветряных и солнечных фотоэлектрических систем возобновляемой энергии. Высококачественные электромобили быстро проникают на коммерческие рынки. В каждом секторе экономики, от жилищного строительства и сельского хозяйства до судоходства, авиации и тяжелой промышленности, происходят крупные инновации и инициативы в области устойчивого развития. Проблема быстро усугубляется, а важные и, возможно, необратимые пороги для действий быстро приближаются. Однако в