– Глянь, – вытер рот Олег, – а остальные рубают, как ни в чем не бывало.

В отсветах от костров было видно, что ребята сидят и спокойно ужинают. Никто не возмущается соленостью супа.

– А нас что, – сплевывает Переходников, – типа, прикололи, что ль?

– Пойдем разбираться, – поднимается Расулов.

Неся миски перед собой, гуськом идем обратно к котлам. Возле них, спиной к костру, по-прежнему сидят Раевская со Смольняковой. Едят один хлеб, шушукаются и чему-то смеются.

– Ещё и ржут, – бурчит Ильяс, – я им сейчас этот жутко вкусный суп на голову вылью. Нашли, над кем приколоться!

Подходим к девчонкам.

– Уже съели? – удивилась Верка.

– Вкусно? – спрашивает Лариса. – Добавки хотите?

А у обоих глазки такие невинные, что именно в злую шутку больше верится.

– Добавки?! – почти рычит Ильяс. – Сейчас будет вам добавка!

И собирается выполнить недавнюю угрозу. Девчонки с визгом отскакивают, хватают крышки от котлов и закрываются ими.

– Вы чего! – пятясь за костер, кричат они. – Чего не нравится?

– Издеваетесь, что ли? – в ответ орет Олег.

– Сами хоть пробовали? – говорит Переходников и ставит свою миску у котла. – Пересолено, будто пачку соли в суп насыпали.

– Конечно… – мямлят обе, – пробовали.

– Что тут происходит? – спрашивает Щупко, появляясь из темноты вместе с Григорьевым. – Что за ор?

– Суп нам пересолили! – отвечаю я. – Только одним нам.

– Как это, только вам? – не поняла она.

– А так, – говорит Расулов, – есть невозможно! Сами попробуйте.

Елена Михайловна берет ложку, наклоняется и черпает немного супа из миски Расулова. Сморщивается.

– Действительно пересолено.

– У нас так же, – показываю я на другие миски.

– Девочки? – оглядывается Щупко на Смольнякову и Раевскую.

– Мы ничего не солили! – возмущаются они. – Чего солить-то, если в пакетах все уже есть!

– И тут, – говорит Григорьев, попробовав варево из котла. – Жуть как солено!

И тут я понял – приправа!

– Кто пакеты в котел высыпал? – спрашиваю у девчонок.

– Я, – говорит Лариса, – только я соли не сыпала.

– Я знаю, что не сыпала, – усмехаюсь, – а на сами пакеты ты смотрела?

– Нет.

– А надо бы. Я же предупредил про приправу!

– Зачем ты вообще её взял? – спросил меня Витя.

Зачем? Похоже, это привет из прошлой жизни. Былая привычка. Бывая на рыбалке, я заметил, что ночью чай или кофе быстро надоедают, а немного бульончика взболтаешь, попьешь – согретый и сытый.

– Чтобы бульон сделать, – отвечаю я. – Так согреться быстрей можно.

– Разумно, – чуть помолчав, кивнул Григорьев. – Девочки, а как так вышло, что остался целый котел супа?

– Не все любят такой суп, – пояснила Раевская. – Некоторые девочки сказали, что свои продукты есть, а этот суп не будут.

– Хм… – Витя развел руками, – дети.

– А вас теперь чем кормить?

– Ничего, Елена Михайловна, у нас консервы есть – и тушенка, и «братская могила»…

– Сергей! – вскрикнула Щупко. – Что ещё за могила?

– Лена, – взял классную за локоть Витя, – это так кильку в томатном соусе называют.

– Дурацкое название!

– Дурацкое, – согласился тот, – пойдем, парни уже взрослые, сами разберутся.

Они удалились, а Раевская и Смольнякова опустили головы.

– Мы песни послушать хотели, – сказала Верка, – вот и торопились.

– Сереж, Жень, Олег, Ильясик, – надула губы Лариса, – простите, мы нечаянно.

– За нечаянно… – продолжать, что там дальше делают, Расулов не стал. – Посуду помоете.

– Хорошо, – согласились они, – так прощаете?

– Прощаем, – отвечаю сразу за всех.

– Ой, – обрадовались девчонки, – а мы вам чаю можем заварить.

– Только без соли, – на всякий случай уточнил Ильяс.

Мы идем обратно.

– Теперь обопьемся, – ворчит Савин, – после соленого-то. И чай не поможет.

– А коньяк? – шепчет Женька, оглядываясь.

– Не, с него ещё больший сушняк бывает.

– Откуда знаешь? – изумляется Женька.

– Батя, – невозмутимо говорит Олег, – когда перепьет, а похмелиться нечем, так дует воду литрами.

Я в разговор не вмешивался, слушал и вспоминал. Наша компашка не раз грешила с алкоголем. Мы и пиво пили, и вино, один раз водку где-то надыбали, но все было чинно и разумно, а главное незаметно для родителей. Баловство, да и только. В первый раз мы напились на выпускном. Именно напились. На торжественном школьном собрании всем выпускникам вручили аттестаты, затем последовал не менее торжественный ужин, ну а потом была дискотека, на которую, кстати, была приглашена группа «Палитра» (обалдеть, только сейчас вспомнил). Вот перед дискотекой мы, уединившись в одном из пустых классов, и употребили.

– Свобода! – счастье из нас плескалось как вино в полных стаканах. Причем вина было закуплено много. Кто-то из ребят целую операцию по добыче провернул. Вино не крепкое, пили без закуски, а зачем, ведь только что ели?!

И мы нализались!

Кто-то вырубился, кому-то плохо стало… В школьном туалете долго в себя приходили. Потом пришлось скрываться от надзирающих за порядком взрослых в толчее танцующих, и попробуй, определи – от вина ты качаешься или под музыку колбасишься? А вообще, как потом выяснилось, тогда почти все ребята тайком выпили. Даже девчонки пригубили.

Но когда это ещё будет, и вообще, будет ли? А пока мы влезаем в палатку, чтобы поужинать и принять коньячку под настроение.

– Так, – суетится Савин, – по банке тушенки на брата хватит?

– Хватит, – киваю, – а там посмотрим.

– Может, сразу все выпьем?

– Всё сразу выпьем, – передразниваю я Женьку, – нет, пьем опять по чуть-чуть, а то окосеем и втюхаемся. Вам хорошо, а мне, может, ещё петь и играть придется. – Я чуть подумал и решил, что закуски надо больше. – Олег, доставай ещё кильку.

Подсвечивая себе фонариком, вскрываем консервные банки. Пока нарезаем хлеб, Переходников греет тушенку на костре. Приготовили кружки. Как только вернулся Женька, сразу наливаем коньяк. Немного, только-только на дне.

– Вздрогнули! – сдвигаем кружки.

Коньяк, в отличие от прошлого раза, проходит легко. Даже вкус ощутил. Сунул в рот кусок хлеба с наложенной сверху килькой. Сижу и жую. Хорошо!