Пес выскользнул в открытую дверь первым, а то вдруг снова оставлю бдить, втроем спустились вниз и перешли в главное здание.

В нижнем зале шумно и дымно: кто-то возжелал жарить оленя прямо между столами, одуревшие от безделья гости охотно поддержали идею, остальные же предпочитали насыщаться из хозяйской кухни. Говорили о диких ярпегах, что вроде бы снова выходят из лесов, триста лет тому почти весь край захватили. Разгромить и загнать обратно в непроходимые леса удалось только королевской коннице, но сейчас придется самим, если слухи подтвердятся. И надо успеть раньше, чем те быстро расплодятся на плодородных равнинах. Между владениями графа Росчертского и барона Варанга подземные демоны за одну ночь разрушили караванную дорогу, что идет через все королевство. Землю тряхнуло так, что посуда посыпались с полок, а утром изумленные жители узрели глубокую трещину шириной в рыцарское копье. То ли сгонять народ, чтобы засыпали, то ли попробовать навести каменный мост...

Леди Беатриса явилась, когда я уже отчаялся ее увидеть и начал, не слушая сэра Растера, изобретать способы, как вроде бы невзначай попасться ей на глаза, а там уже найду, как зацепиться, чтобы видеть ее, вдыхать запах ее волос и ее кожи...

Новоприбывшие рыцари сидели с нею рядом, рассыпались в комплиментах, обычные крепкие и мужественные молодые мужчины. Я проследил, как на них смотрит сэр Франц Эстергазэ, но связи между ними не замечается, и снова украдкой поглядывал на леди Беатрису, стараясь, чтобы не было слишком заметно.

Она наконец обратила в мою сторону ясное лицо с сияющими ровным ласковым светом глазами.

— Сэр Ричард... Мой маг уже рассказал мне очень подробно. Хочу поблагодарить вас за помощь и участие.

Рыцари на меня начали смотреть ревниво и с явным желанием затеять ссору. Я сказал быстро:

— Умоляю, леди Беатриса! Это был такой пустячок, что не стоит о нем даже хрюкать. А с герцогом я уже поговорил, все в порядке. Он свободен, сейчас пирует со своим королем.

Она ахнула, ротик открылся, но я кривился, морщился и всем видом показывал, что не стану в который раз рассказывать о такой ерунде.

Новоприбывшие заговорили громко и настойчиво, конечно же, какие препятствия преодолели, пока спешили к леди Беатрисе под ее знамена, как готовы пролить свою горячую кровь за ее честь и ее имя. Граф Росчертский тоже заговорил громко, не любит, когда внимание вертится не вокруг него. Все озабоченно обсуждали союз против короля, это сейчас Барбаросса не в состоянии прислать войска, но вряд ли смирится без тяжелого поражения. Или же, не вступая в битву, попробовать договориться с ним на чисто символических уступках, чтобы и власть его как бы признать, и то же время нынешнюю самостоятельность сохранить.

Граф Росчертский, подкручивая усы, бодро выпячивал грудь и обещал разбить войско Барбароссы в первом же сражении. И самого Барбароссу захватить в плен. Граф Ришар де Бюэй больше склонялся к мирным переговорам. Каждого из них поддерживает, как я заметил, примерно равное число лордов, так что вопрос еще надолго повиснет в воздухе, раз уж здесь такая лордовая демократия.

Барон Варанг осторожно напомнил, что король уже отдал земли барона де Бражеллена своему любимчику Ричарду Длинные Руки, так что леди Беатрисе стоило бы поторопиться избрать себе мужа и защитника.

Леди Беатриса надменно вскинула голову.

— Этому Ричарду, — выпалила она, — не видать моих земель, как своих ушей! Это только мои земли, мои города и деревни!.. Они достались мне от отца и от мужа. Отец умел строить замки и приумножать богатства. А меня приучил вести хозяйство не только в своем замке, а по всем городам и землям... И все это отдать какому-то королевскому любимчику? Нет, мы никогда с этим не смиримся!

За столом поднялся воинственный рев, а я отметил, что леди Беатриса снова умело увильнула от прямого ответа. Мы с сэром Растером трудимся бок о бок, но если он пожирает все на том пространстве стола, куда дотягиваются его руки, то я ел вяло и немного, все-таки из королевства, где с продуктами все иначе и все озабочены не так, как съесть побольше, а как бы заставить себя среди такого изобилия есть поменьше.

Леди Беатриса иногда посматривала в нашу сторону, я видел, что все подмечает и запоминает. Наклонилась к графу Глицину, шепнула, тот скривился, будто хлебнул уксуса, однако она нахмурилась и сказала что-то весьма настойчиво.

Граф Глицин окинул меня надменным взором, так смотрят разве что на своих слуг.

— Сэр Светлый, — пророкотал он с выражением безмерной снисходительности, — раз уж вы так ищете приключений... то вы попали в нужное место. Не хотите ли отличиться?

— Да я уже отличился, — ответил я небрежно и, поиграв мускулатурой плеч, в свою очередь посмотрел на него сверху вниз, благо с моим ростом это сделать проще. — Или вы имеете в виду не поединок?

Он слегка надулся, сказал уже раздраженнее:

— В поединке побеждают одни, на поле брани — другие. Или вы предпочитаете красоваться только в потешных схватках? Ну да, в бою могут убить...

— Не знаю, как вы, — сказал я, — но я убивал в бою, о чем безмерно скорблю, как истинный христианин. Вот целыми днями не сплю, по ночам не ем, только скорблю и скорблю. А вы хотите знать, где я буду, чтобы оказаться на противоположном поле? Он поморщился.

— В другой раз, возможно. Сейчас же подбираем войско на случай, если Барбаросса захочет отнять у нас свободы. Вы могли бы встать во главе одного из отрядов.

Я перевел взгляд на леди Беатрису, она молчит, учтиво поклонился.

— Благороднейшая леди Беатриса, я готов жизнь отдать и все такое, располагайте мною, но только не моим временем, конем, собакой и оружием.

Женихи несколько опешили от замысловатого оборота речи, а леди Беатриса вздохнула и сказала просто:

— Надеюсь, у меня будет время переговорить с вами, сэр Светлый, об этом подробнее.

— О чем угодно, — ответил я с поклоном и добавил с изысканной куртуазностью: — С умной женщиной можно говорить обо всем, с красивой — все равно о чем говорить.

После обеда я слонялся по замку, стараясь вроде бы невзначай попасться ей на глаза. Леди Беатриса вышла в сопровождении графа Росчертского, графов Варанга и Ришара де Бюэя, а также баронов, виконтов и прочих женихов.

Я лихорадочно придумывал повод, чтобы подойти, но она лишь взглянула в мою сторону и сказала своему эскорту:

— Дорогие друзья, оставьте меня, пожалуйста, на время... Я хочу поговорить с сэром Светлым.

Рыцари молча и с великой неохотой откланялись, однако с места не сдвинулись, и тогда она, взяв меня под руку, повела по длинному коридору.

Я молчал, сердце колотится от такой неожиданной близости, в зобу спирает дыхание, слова застряли в горле. Леди Беатриса проговорила медленно:

— Странный вы человек, сэр Светлый...

— Странность есть в каждом, — сказал я, защищаясь. — Да и что во мне странного?