– Привет, что это у тебя? – поднялась по ступеням крыльца Сьерра.

– Элайна прислала мне первый садовый дневник Оливии.

– Зачем?

– Ну, типа история семьи. Оливия была ведь бабушкой Элайны. Она в свое время перенесла несколько неудавшихся беременностей, и она же была главным организатором моего удочерения.

– Ничего себе, – фыркнула Сьерра, усаживаясь в соседнее кресло.

– Я полагаю, что в некотором смысле мы с ней родственные души, – продолжала Либби. – Хотя если бы у моей внучки родился ребенок, я бы наверняка сделала все возможное, чтобы помочь ей его сберечь.

Склонившись к плечу Либби, Сьерра вгляделась в страницу дневника.

– А она потрясающе рисовала.

– Это точно. – Либби вновь достала черно-белые снимки. – Посмотри-ка на первую фотку. Они стоят там прямо перед твоим магазином.

Сьерра пристальнее изучила фотографию.

– Вот это да! Что делает с домами время! – Она перевернула снимок и прочитала подпись. – Ого! А Оливия, оказывается, знала Сэйди Томпсон!

– А кто такая была эта Сэйди Томпсон?

– Надо думать, та еще оторва, – усмехнулась Сьерра. – Она с отцом и братьями гнала самогон, а однажды сшибла кого-то своим грузовиком прямо напротив магазина. О ней небось даже слагали песни!

– А кого она сшибла машиной?

– Вот этого я не припомню. Но могу спросить у мамы.

Либби снова всмотрелась в угрюмое лицо Сэйди, привлеченная ее колючим настороженным взглядом, который показался ей смутно знакомым.

– А что с ней потом случилось?

– Она исчезла. Шериф явился ее арестовать, но ее не смогли нигде найти. Вроде как даже устроили большую облаву, но Сэйди так и не нашли. Как гласит легенда, ее томящийся дух до сих пор бродит в лесах вблизи имения миссис Картер.

– Ее дух? Ты серьезно? А почему ты еще ни разу мне об этом не рассказывала?

– Потому что это неправда. Это всего лишь поверье.

– И в чем состоит это поверье?

Сьерра пожала плечами.

– Говорят, что если на территории Вудмонта в темную безлунную ночь пропустишь кукурузной самогонки – то непременно ее увидишь.

Существование томящегося духа могло бы объяснить те странные ощущения, что тогда, на рассвете, испытала в оранжерее Либби. Хотя в равной степени это могло объясняться и ее разыгравшимся воображением, да и просто нервами.

– Ну да, держу пари, еще и не то привидится, если пить посреди леса самогонку. Особенно в глухую ночь.

Сьерра в ответ хохотнула.

– Оставлю без комментариев.

Либби снова вгляделась в маленькое, немного вытянутое лицо Сэйди.

– Надеюсь, твоя мама сможет мне пролить побольше света на эту девушку.

– Посмотрим. Вы после понедельника еще общались с Элайной?

– Нет. По-видимому, такой она нашла способ поддерживать со мною связь, не раздражая Лофтон.

– Ох уж эта небезызвестная Лофтон! Своенравная девица, которая гоняет на скорости по городу. Дай угадаю: она не слишком-то рада была узнать, что у нее есть старшая сестра?

– Нет, конечно. Она смотрит на меня так, будто уверена, что я собираюсь забрать у ее матери все деньги, или всю любовь, или то и другое сразу.

– Вот дурочка.

Либби улыбнулась.

– Пожалуй, не стоит ее в этом винить. Я свалилась на нее из ниоткуда, и для нее это, конечно, большой шок.

– Но ты же этого не добивалась.

– Согласна. Но ей от этого не легче.

– Уверена, этот дневник – очень хороший знак. Элайна хочет быть с тобой в контакте, несмотря на все опасения и недовольство Лофтон.

– Видимо, да, – согласилась Либби.

– Так Элайна ответила на все твои вопросы? Помнится, у тебя всегда имелся целый список вопросов к своей настоящей матери.

– Мне не представилось возможности обо всем ее расспросить. И вообще я была слишком огорошена всем этим.

Сьерра провела пальцем по изображению фиолетового ириса в уголке страницы.

– Она не просто так тебе это прислала, Либби.

– Почему было просто не рассказать мне все то, что мне необходимо знать? Не понимаю, зачем прятаться за письмами и дневниками?

– Мы сейчас говорим об Элайне или о твоем отце? – осторожно уточнила Сьерра.

– Сейчас? Отец мой вообще впереди всех в списке претензий! Почему он не мог мне просто взять и рассказать?!

– Быть может, он боялся тебя потерять. Он и так уже потерял жену.

Либби с раздражением испустила шумный вздох.

– С чего мне вдруг от него отворачиваться из-за таких-то вещей?

Сьерра на миг сцепила пальцы в замок, потом развела ладони:

– Логика и чувства редко разговаривают на одном языке.

– Он же знал, что я его люблю.

Сьерра откинула голову на спинку кресла и устремила взгляд в синее небо.

– Перенеся однажды глубокую душевную боль, бывает трудно раскрыться кому-то снова. Хоть и далеко не лучшим образом, но твоя мать, по сути, его бросила.

– Как ты так набралась мудрости?

Сьерра потерла указательным пальцем подбородок.

– Очень, увы, нелегким путем.

– Но у тебя хорошо получилось продолжать этот путь дальше.

– В том-то и закавыка. Я все время чем-то занята, но никуда не двигаюсь. Я словно застряла в этом водовороте постоянной активности, гребя изо всех сил, чтобы меня не затянуло под воду. Возможно, после смерти твоей матери отец у тебя держался примерно так же.

– Мне казалось, твоя жизнь процветает.

– Я всего лишь пытаюсь выжить. – Сьерра сделала глубокий вдох и поводила плечами, словно стряхивая с них некую тяжесть, которая, без сомнений, в считаные секунды опустится на них опять. – Не позволяй скорби и гневу на тебя давить и держать на месте. Постарайся с этим справиться лучше, чем я.

Либби

К дневнику Оливии она так больше в этот день и не притронулась. Либби понадобилось ответить на три заявки от будущих невест, разослать им бизнес-предложения, прайсы и разную попутную информацию. Она знала, что из этой троицы ей в лучшем случае отзвонится только одна – и то совсем не факт, что это закончится договором. Добиваться успеха в подобном бизнесе – по крайней мере, на этом этапе ее карьеры – означало постоянную готовность к работе.

Просмотрев электронную почту, ленты новостей, объявления о летних распродажах с 50 %-ной скидкой, Либби вновь оглянулась на дневник. Часы пробили пять, и в животе у нее с готовностью заурчало.