— Ага, нету... Тогда зажигаю. Страсть как люблю жечь!

Огненный шар по движению его руки метнулся в темное чрево.Шар исчез без следа, тут же наваждение исчезло, стало так легко, что едва неподпрыгнул. Из дупла высунулось нечто мохнатое, длинноволосое, а когда человекотбросил со лба волосы, Олег увидел широкого в плечах мужика.

Серые волосы мышиного цвета падали до середины спины, атакая же грязная борода опускалась ниже пояса. Он был в шкуре из молодой козы,с волосатой грудью и длинными волосатыми руками, а ноги, напротив, быликороткие и толстые, тоже густо поросшие шерстью.

Он зло рявкнул на Олега хрипловатым и в то же времянеприятно скрежещущим голосом:

— Я те дам жечь!.. Я тебе так пожгу, что пепла не останется!

Олег развел руками:

— Я что, оторвал от благочестивых размышлений?

Мужик вышел, разогнулся во весь рост. Олег ощутил, что намогучую фигуру чародея смотрит с опаской. Огромный, широкий в кости, нос сломантак, что чуть не провалился вглубь, лицо в шрамах, надбровные дуги выступаютвперед такие толстые и массивные, что лоб стыдливо пятится к затылку, лицокруглое, длинная борода не может скрыть, что нижняя челюсть воинственновыдвинута вперед. Такому и чары ни к чему, кулаками любую стену проломит.

— Ты меня побеспокоил! — рыкнул мужик люто. — Меня!

Олег ощутил, что злится и отвечает в том же духе:

— Да? Тогда лезь обратно. Мудрецы не должны обращатьвнимание на огонь, дождь и всякие там камни с неба.

Чародей раздул волосатую грудь, стал еще выше ростом, Олегневольно отступил на шажок. Похоже, этот здоровяк и чародей родился отмедведицы и удалого охотника. Неизвестно как он научился говорить и колдовать,но жил явно в лесу.

— Кто таков? — прорычал чародей. Голос его был словноогромный жук с хрустом перемалывал древесину, а слова складывались из треска инепрерывного шуршания. — Чего надо?

Челюсть выдвинулась, голову пригнул, стойка для короткогобоя, после чего непрошеный гость должен полететь вверх тормашками.

Олег тоже вобрал голову в плечи:

— Какого черта? А может быть, я просто иду мимо?

Чародей погрозил пальцем, толстым и корявым, как корадерева:

— А откуда знаешь, что я чародей?

— На дереве написано.

— Ах, на дереве, — протянул чародей насмешливо. — Так ты ещеи грамотный?

— Крупными резами, — объяснил Олег.

— Ну, от грамотных одни беды, — сообщил чародей. — Придетсятебя в жабу...

Олег ощутил, что пора менять разговор, а то как два дуракастоят друг напротив друга и швыряются сосновыми шишками.

— Я твой гость! Ты, невежа, не знаешь, как принимать гостя?Так я тебя обучу!

Чародей на миг даже растерялся от такой наглости:

— Гость?.. Не так принимаю?

— Ну да, — отрезал Олег. — А где накормить, напоить, банькуистопить, пятки почесать?

Чародей взревел как раненый бык, нагнул голову и бросился наОлега. Тот быстро шагнул в сторону, ребром ладони врезал по толстой шее,прикрытой, как конской гривой, длинными жесткими волосами. От ладони до самогоплеча стегнуло болью, словно ударил по бревну.

Чародей развернулся с немыслимой скоростью. Олег успелувидеть бешеные глаза, напрягся, на него обрушился град тяжелых ударов. Онзакрылся локтями, сам ударил несколько раз. Впечатление было такое, словно билв толстое дерево, но все же чародей покачивался, вздрагивал, а когда Олег готовбыл уже отступить и сдаться, вдруг опустил руки:

— Так кто ты, говоришь?

Он запыхался самую малость, глаза блестели буйным весельем.Плечи двигались, словно от нетерпения притопывал, заслышав музыку, и теперьвот-вот ринется в удалой пляс.

— Гость, — буркнул Олег. — Меня зовут Олег. Я тоже чародей,только еще... необученный.

Чародей захохотал, показав огромный рот с двумя рядамижутких зубов. Пасть его была красная, как вход в преисподнюю, а хохот напоминалльвиный рык.

— Это ты... чародей?

— Чародей, — подтвердил Олег угрюмо.

— Чародей?

— Что, не видно?

Чародей расхохотался еще громче, Олег незаметно перевел дух.Похоже, он не просчитался. На грубость надо отвечать еще большей грубостью.Тихоню этот зверь вышвырнет, а то еще сперва ноги вытрет, а потом тольковышвырнет.

— Ча... ро... дей! — прогрохотал тот, давясь от смеха. —Малец, ты мне нравишься!.. Надо тебя другим показать. А то всех собак на меняспускают! Пусть посмотрят на... ха-ха!.. еще чародеистого... ха-ха!.. Давайзаходи в мои хоромы.

Он ударил Олега по плечу, с размаху, но уже по-дружески.Олег удержался от вопля, почудилось, что хрустнула ключица.

— Хоромы... это в дупле?

— Что, не нравится?

Не отвечая, Олег перенес ногу через край. В лицо пахнуло сдетства знакомыми запахами. Он сделал шаг, оглянулся, край дупла зиялсветящейся точкой уже за пару саженей позади. Он сжал кулаки, едва удерживаясьот жажды создать скрученную молнию, когда рядом во мраке послышалосьскептическое:

— Чародей, говоришь?.. Может быть, может быть... Трясешьсякак овечий хвост, душа в пятках, но пищишь храбро.

Полыхнуло огнем. Стены огромной пещеры отступили еще дальше,сверху свисают рыжие сосульки, а под ногами слой пахучих опилок, даже кое-гдешевелятся, словно древесные черви копают норы.

Чародей руки в бока, массивный, как неопрятная копна,насмешливый, сказал все тем же неприятным скрежещущим голосом:

— Что, не нравится мое жилище?

Олег пожал плечами:

— Жилище как жилище. Только зимой вода снизу подступает,весной по стенам плесень, летом из-за сырого воздуха всегда мокрый, а осенью изкаждой щели белые черви лезут...

Чародей поперхнулся, умолк, после паузы буркнул изнеобъятной бороды:

— А про червей как узнал?

— Там они в жуков делаются, — объяснил Олег как маломудитяти. — Тоже колдуны! Яйца отложат, потом всю зиму спят. Весной много наголову сыплется?

Колдун помолчал, сказал нехотя:

— Давай садись, рассказывай, кто ты и что ты. Раз такое прожуков знаешь... Хотя убей меня гром, не понимаю, откуда?

Олег многозначительно смолчал. Из опилок медленноподнимались грубые сиденья, колдун небрежно махнул в их сторону: