– Они использовали варп-торпеду.

Замечание Саёнары ломает тишину. Подойдя к куполу вплотную, она смотрит на половинки корабля, похожие на сломанную сигару, медленно разлетающиеся в разные стороны. Тут и там на обшивке видны микровспышки: стартуют спасательные шлюпки.

– Они не могут и по нам бомбонуть? – спрашивает Порфирий. В его широко открытых глазах отражаются длинные лазерные пучки, посылаемые в "Ганнибала" вторым, уцелевшим дредноутом.

– Я в режиме "стэлс", – отвечает Кэсси. – Мы невидимы на любых волнах.

– Свяжись с адмиралом, – говорит Сэм. – Я должен с ним поговорить.

Сэм смотрит в пустой черный экран. Бой, происходящий в каких-то двухстах миллионах миль, его почти не интересует.

– Что ты задумал? – спрашивает Саёнара, но Сэм только нетерпеливо поводит плечом, даже не глядя на девушку.

За корпусом "Ганнибала", в черной космической пустоте, висит выжженная планета. С орбиты она выглядит медной монеткой, красным карликом, окруженным дымкой клубящейся атмосферы. Издалека, в искаженных масштабах расстояния кажется, что линкор – это громадная форель, защищающая драгоценную икринку.

– Может, не надо? – тихо спрашивает Порфирий. – Он прихлопнет нас, как комаруху…

– Мы пришли не воевать, – обрывает Сэм. – Я хочу просто поговорить.

– Что ты ему скажешь? – спрашивает Саёнара. Сэм собирается ответить, но Кэсси его опережает:

– Связь установлена, капитан.

В голокубе появляется человек. Лысый, в старческих пятнах череп, мохнатые гусеницы бровей, крупный костистый нос. Вместо нижней челюсти – биопротез из прозрачного пластика. Видны красные змейки кровеносных сосудов, желтоватые пучки нервов, небольшой сервомотор вмонтирован вместо челюстного сустава…

– Я должен поговорить с адмиралом Денетором, – глядя незнакомцу в глаза, говорит Сэм. – Я – капитан Калашников.

Старик несколько секунд моргает седыми ресницами, ждет, пока речевой сигнал догонит изображение. Затем чуть поднимает искусственный подбородок, – прозрачная псевдокожа позволяет увидеть, как по горлу скатывается комок слюны, – и говорит хриплым механическим голосом:

– Тебе не о чем говорить с нашим адмиралом.

Он поворачивается, чтобы уйти.

– Послушайте! – Сэм бросается к экрану, будто может достать человека, протянув руку сквозь пространство. – Это важно! Речь идет о Галактике.

– Нам нет дела до Галактики, – отвечает старец. На его груди, затянутой в выцветший, но отглаженный и вычищенный мундир, тихо звякают медали. – Мы сами по себе.

– Те, с кем вы сейчас воюете… Это Шадор, – произносит Сэм. Он говорит быстро, стараясь не потерять внимания человека в голокубе. – Твари из другой Галактики. Им нужно Семечко…

– Они его не получат. – чеканит старик. – Оно наше по праву, и мы будем биться за него до самого конца.

– У вас не хватит сил, – говорит Саёнара, подходя к Сэму. – У вас всего один линкор, устаревший и наполовину мёртвый. Шадор может собрать целую армию. Видите? – она протягивает руку за спину старику. – В нашей Галактике хватает отбросов, готовых за деньги сделать что угодно.

– Мы не отдадим Семечко, – спокойно отвечает старик, помаргивая седыми ресницами. – Даже ценой наших жизней…

– Я могу вам помочь! – почти кричит Сэм. – Вы хотите активировать его на планете, правильно? Но не сможете. Позовите Денетора. Я помогу ему активировать Семечко.

Старик, опустив голову долго смотрит куда-то за экран, вниз. Видна только его лысина, на которой, будто колеблемые ветром, трепещут несколько седых волосинок. За его спиной, в большом панорамном окне, видно, как искрится и трещит от разрядов силовое поле.

Наконец старик поднимает глаза. Они совершенно белые, будто тоже выцвели от времени, как и его мундир.

– Адмирал отсутствует. Его нет на "Ганнибале", – говорит он.

Сэм несколько секунд моргает, переваривая информацию.

– То есть как? Куда он мог деться?

– Он… – старик запинается, будто раздумывает, говорить, или нет. Затем, решившись, смотрит Сэму в глаза. – Он улетел на Фобос. Спустился на планету восемнадцать часов назад, – Теперь радужки глаз старика напоминают обертку из тусклой фольги. – Мы не знаем, жив ли он.

– Есть его координаты? – быстро спрашивает Сэм. Уточнять, с ним ли Семечко, не имело смысла.

– У него передатчик. Но он не отвечает. Там, внизу, сильная песчаная буря, и мы не можем…

– Кэсси! – не оборачиваясь, бросает Сэм. – Ты можешь отследить сигнал?

– Да, капитан. Он слишком слаб, но я могу.

Сэм, не отрываясь, смотрит на старика.

– Я хочу спуститься на планету. Я отыщу адмирала.

Старик в голокубе молчит. Маска из искусственной кожи, наполовину заменяющая ему лицо, не выдает никаких эмоций. Наконец, спустя минуту мучительного ожидания, он кивает.

– Хорошо. Мы вас пропустим. Взамен…

– Что?

– Сообщите нам. Мы должны знать, получилось у него, или…

– Я это сделаю.

– У нас нет челнока, – Саёнара еле поспевает за Сэмом, стремительно несущимся по коридору. – На чем ты собираешься лететь?

– Кэсси! – вместо ответа вызывает Сэм.

– Я не смогу сесть на планету, Сэм, – говорит корабль. В голосе явственно различимы нотки сожаления. – Ветер не даст мне приземлиться даже на полюсе – движки тут же забьет песком, и…

– Помнишь костюм, который ты делала для Саёнары, при атаке на БигБокс? – перебивает Сэм.

– Конечно, капитан.

– Сделай такой же для меня.

– Ты с ума сошел?

В каюте, облюбованной Сэмом, довольно тесно. Одеяло на походной койке сбилось в комок, полиморфная подушка больше всего напоминает растерзанную амебу. Заглянув внутрь и сморщив нос, Саёнара остается в коридоре. Сэм, не глядя на неё, ищет что-то в складках одеяла.

– Я спрашиваю, ты совсем двинулся?

– Что ты имеешь в виду? – голос Сэма, равнодушный и спокойный, будто разговор идет, например, о способах ловли карасей на муху.

– Ты никогда не прыгал в гравитационный колодец. Кориолисова сила размажет тебя еще в стратосфере.

– У тебя же получилось.

– Это было в вакууме! Там нулевая сила трения, а ты собираешься погрузиться в атмосферу.

– Капитан…

– Кэсси, костюм готов?

– Боюсь, Кейко права. Я не могу гарантировать полную защиту от атмосферных явлений. Мои технологии не исключают вмешательства случайностей.

– Я должен попробовать.

Перетряхнув одеяло, Сэм опустился на колени и стал шарить под кроватью.