Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Их машина стояла перед железнодорожной станцией. Пруденс сидела за рулем, а Клара стояла на месте для пассажира, откуда она могла заглянуть через ограду на платформу. В тот день в отпуск должно было приехать много солдат и на перроне было многолюдно.
— Ох, да сядь ты уже наконец, у меня от тебя голова кружится! — недовольно проворчала Пруденс.
Клара неохотно села на сиденье.
— Вот он! — неожиданно вскрикнула она, вновь вскакивая на ноги.
— Да ради бога!
К станции подошел поезд. Из него на платформу высыпали солдаты, и ожидавшие их родные и близкие бросились им навстречу.
— Я не вижу его, я его не вижу! — твердила Клара, становясь на цыпочки и вытягивая шею.
— Кто умеет ждать, тот своего дождется, — заметила Пруденс.
— Вот он! — воскликнула Клара, заметив Пирса, пробиравшегося через плотную толпу.
Она выскочила из машины и бросилась к выходу из вокзала. Добравшись наконец до мужа, она тут же обхватила его руками за шею и крепко обняла.
— Клара, неудобно, люди смотрят, — раздраженно сказал он, отодвигая ее от себя.
— А мне плевать! — радостно воскликнула она, вглядываясь в его лицо. — Ты совсем не изменился. Я думала, что ты станешь другим.
— Пойдем к машине и давай уже поедем домой, — сказал он. Затем он повернулся к капралу, который сзади нес его вещи. — Сюда.
Они подошли к машине. Пруденс сидела, развалившись за рулем, и по лицу ее блуждала циничная улыбка.
— Добро пожаловать, дорогой братец.
Он улыбнулся и кивнул ей.
Капрал поставил вещи в багажник.
— На этом все, полковник?
— Да, можете идти. Желаю вам хорошо провести отпуск.
— Полковник? — изумленно переспросила Клара. — Так тебя повысили в звании?
Они сели на заднее сиденье.
— Да, это последнее в долгой веренице моих повышений.
Всю дорогу домой Клара крепко держала Пирса за руку и заглядывала ему в лицо.
Пирс лежал с закрытыми глазами в ванне, доверху наполненной горячей водой. Вошла Клара, принеся ему свежие полотенца.
— Тебе повезло. Сегодня наконец заработал водопровод и у нас появилась горячая вода, — улыбнулась она ему.
Он открыл глаза.
— Могу я что-нибудь еще сделать для тебя? — спросила она.
— Нет, все, что нужно, у меня есть, — ответил он и, протянув руку к стакану с виски, стоявшему на краю ванны, одним глотком осушил его.
— Я оставлю это тебе, — сказала она, укладывая полотенца на стул и выходя из ванной комнаты в спальную. — В субботу вечером мы организуем прием в твою часть, — крикнула она ему уже оттуда. — Только самые близкие друзья и соседи. Все жаждут тебя увидеть. — Она села на диван в комнате.
Через минуту к ней вышел Пирс; он был подпоясан одним полотенцем, а вторым продолжал вытирать волосы.
— Мы не знали, чего бы тебе хотелось больше: встретиться с людьми, которых давно не видел, или же, наоборот, расслабиться, — сказала Клара.
— Как посчитаешь нужным.
— Ну, это все-таки твой отпуск, тебе и решать, — улыбнулась она. — Возможно, тебе бы стоило написать заранее и предупредить, чего бы ты хотел.
— Я не очень задумывался над списком своих желаний.
— Могу себе представить. — Она долго думала, стоит ли заводить этот разговор, но потом все-таки выпалила: — Я хотела сказать, что ты, наверное, мог бы мне писать, когда уехал. А так — ни одного письма, даже открытки. Просто, чтобы сообщить, что с тобой все в порядке, что ты думаешь обо мне. Что ты жив, в конце концов.
— Я писал тебе, на Рождество посылал открытку.
Она с удивлением взглянула на него:
— Я ее не получала.
— Мне жаль.
— Но пусть даже так, Пирс. Всего одна открытка собственной жене!
— Я еще должен был там воевать, если ты вдруг забыла об этом.
— И тем не менее Пруденс ты умудрялся писать все время!
Он повернулся к ней лицом:
— Я писал ей не так уж часто. Кроме всего прочего, мне с Пруденс нужно было обговаривать дела.
Клара потупилась, а потом вновь подняла голову и заглянула ему в глаза.
— Но, Пирс! Я же твоя жена! Я писала тебе беспрерывно. Ты хотя бы получал мои письма?
— Все до единого.
— Ну тогда, ради всего святого, почему же ты не отвечал мне? — со злостью в голосе спросила она.
Он подошел к ней вплотную:
— А ты представь себе на минутку, каково оно там. Окопы, залитые водой, вши, смрад от разлагающихся трупов, болезни…
Она пошла на попятную:
— Прости — я знаю, что тебе там было очень нелегко. Но ты все равно мог бы написать мне, поделиться своими переживаниями. А я могла бы…
Пирс вдруг отвернулся и пошел в свою гардеробную.
— Давай переодеваться к ужину.
70
В последующие несколько дней Клара видела Пирса не так уж часто. Он то уезжал в одиночку кататься верхом, то уходил в длительные и далекие прогулки вокруг озера. Там он мог подолгу стоять на галечном берегу и смотреть на неподвижную гладь воды; вокруг царила звенящая тишина, нарушаемая только пением птиц, и было почти невозможно представить себе, что где-то на этой же планете существуют окопы.
Клара осознавала, что ему необходимо время на то, чтобы восстановиться после войны, и пыталась понять, через что ему пришлось пройти. Она была очень деликатна и не торопила его.
В субботу вечером он надел свою военную форму и вместе с Кларой спустился по лестнице, чтобы встретить гостей, съезжавшихся на званый ужин. Жена крепко держала его под руку. Многие из приглашенных уже прибыли и ожидали в малой гостиной; при появлении Пирса они дружно двинулись к нему.
— Добро пожаловать! С приездом домой! — приветствовали его.
Девушки и женщины целовали его, а мужчины долго жали руку и похлопывали по спине.
Наблюдая за всем этим, Клара вдруг поняла, что он чувствует себя некомфортно.
— Довольно, господа, дайте ему немного продохнуть, — громко сказала она, широко улыбаясь.
— Но ведь он сбежал от немцев! — воскликнула миссис Фокс. — Они взяли его в плен, а он каким-то образом ускользнул от них. Как вам это удалось, Пирс?
Клара смотрела на мужа в изумлении. Почему она впервые слышит об этом только сейчас от посторонних? Почему он ей об этом ничего не рассказал? При мысли о том, что он был в плену, она запаниковала и еще крепче сжала его руку.
— Все это пустяки, правда. И говорить не о чем. — Явная неловкость, испытываемая Пирсом, говорила о том, что это не было напускной скромностью с его стороны.