Герцог Рош вышел вперед и поклонился, принимая благодарность. Кто-то из гостей шепотом высказался относительно истинной причины действий дворянина. Шепот был услышан королем Эдуардом.

– Быть может, в этом истина. Пусть Бог будет судьей ему, – бросив многозначительный взгляд в сторону герцога Роша, ответил его величество.

Герцог вновь поклонился.

– Как только мне стало известно о заговоре, – продолжил король, – я должен был немедленно начать действовать. Я должен был принять меры, чтобы обезопасить корону, преданных друзей короны и простых обывателей, которым переворот никак не мог пойти на пользу. И я принял меры.

Король Эдуард выдержал паузу, после чего сделал шаг к витрине и сорвал с нее покрывало. Под стеклом, на бархате цвета бордо в два ряда были выложены семь «дворянских честей»: виконта де Гра, графа де Монти, герцогини Жаклин, графа Торре, княгини Лагарде, виконта Жиро и баронессы Грей.

– Заговорщики более не посмеют пойти против законного правителя. Чести их отныне принадлежат короне, и всякое их действие против короля, будет в действительности направлено против них самих.

Кто-то из дворян зааплодировал, оценив тонкость расчета его величества. Кто-то воскликнул, что действия короля неоправданно жестоки. Заговорщики, чести которых находились в витрине, были бледны как мел и не рисковали не только поднять глаза, но даже дышать одним воздухом с королем Эдуардом опасались.

Лишь по горячим щекам Анны-Марии текли слезы. Ее трясло от нервного напряжения, от боли, от обиды. Она чувствовала себя преданной. Она не понимала, как мог король Эдуард заподозрить ее в участии в заговоре.

– Ложь… Все ложь… – натянуто шептала девушка. – Этого не может быть!

Его величество не услышал слов, но прочитал упреки по движению дрожащих губ. Ни на миг не усомнился король Эдуард, что адресованы эти упреки ему.

– Что ж… – вздохнул его величество. – Позвольте мне доказать вам, мои уважаемые гости, состоятельность моих обвинений. И раз уж сегодня праздник, позвольте мне преподнести вам подарок, господа заговорщики.

Пристально вглядевшись в лицо каждого, чья честь лежала на бархате в витрине, его величество продолжил:

– Кроме организатора заговора, никто не будет сегодня арестован. Ведь овцы, направляемые крепким кнутом пастух, не могут быть виновны в том, что идут по кривой дороге. Тем, чьи «дворянские чести» находятся в моей власти, они будут возвращены, если только заговорщики сознаются сейчас в совершенном преступлении, раскаются и при всякой возможности станут доказывать свою преданность короне.

Предложение было шумно одобрено собравшимися. Со стороны заговорщиков возражений, разумеется, не последовало. Король Эдуард приблизился к виконту Жиро.

– Вы участник многих заговоров. Этот не исключение. Вы признаете причастность к нему? – спросил его величество.

– Да, мой король, – виконт упал на колени и с жаром принялся целовать протянутую руку его величества.

Монарх кивнул. Сделал шаг в сторону:

– Граф де Монти?

– Я совершил ошибку, мой король, – и его сиятельство так же оказался на коленях.

– Герцогиня?

Ее светлость без колебаний созналась, для достоверности раскаяния пуская слезу. Остальные заговорщики последовали примеру друзей. Его величество всякий раз с ободряющей улыбкой кивал, слыша ожидаемый ответ.

Перед четой Грей, его величество остановился. Однако задавать вопроса он не стал, отчего-то пристально вглядываясь в морщинистое лицо его благородия.

– Почему вы молчите? – не выдержала Анна-Мария. – И почему не смотрите на меня?

Король Эдуард не отвел взгляда от лица барона, но жестом дал понять, что Анна-Мария может продолжить говорить.

– Спросите же меня, мой король. Не принимала ли я участия в заговоре? – вновь заговорила юная баронесса.

– В этом нет нужды. Я знаю, к заговору вы не причастны.

– Вот как? – вскинула брови юная баронесса. – В таком случае, что моя честь делает в этой витрине позора? – в голосе девушки послышались нотки раздражения и несправедливой обиды.

Все собравшиеся с интересом ожидали ответа короля. В виновность Анны-Марии поверить было так же невозможно, как и в ошибку со стороны его величества.

Оторвавшись наконец от созерцания сухого, серого оттенка лица барона Грея, его величество с едва уловимой радостью посмотрел на прелестное личико его супруги. Понимая, что проявление слабости сейчас недопустимо, хозяин бала чуть склонил голову и печально произнес:

– Простите, баронесса. Я вынужден был поместить в витрину вашу честь, поскольку не имел возможности получить честь человека, избравшего вас в жены.

– Что? – ахнула Анна-Мария. – Вы хотите сказать, что мой супруг – изменник? Гнусная ложь!

Анна-Мария взглянула на барона. Старик, в свою очередь, спокойно смотрел на короля. На слова девушки он не отреагировал, равно как и на речь его величества прежде. Юной баронессе оказалось этого достаточно, чтобы укрепиться в своих убеждениях. Да, его благородие обошелся с ней неприятно сегодня утром, но личные обиды отошли на второй план, когда речь зашла о вещах более значимых.

– А если вашему величеству угодно, чтобы вам доказывали свою преданность? Что ж… Я готова доказать вам верность мою и моего супруга!

Девушка подозвала слугу. На подносе у того стояли бокалы с вином. Анна-Мария взяла два: один оставила себе, второй передала мужу. Король Эдуард видимо догадался о намерениях юной баронессы, потому что последовал ее примеру и кивком велел раздать вино всем собравшимся.

Когда приготовления были окончены, хозяин бала спокойно произнес:

– Прошу вас, баронесса.

Анна-Мария не заставила себя ждать. Девушка гордо вскинула голову и звонким голосом произнесла тост:

– За короля!

Отсалютовав бокалом, девушка залпом осушила его.

Король Эдуард, невольно умиленно улыбнувшись, сделал пару глотков терпкого напитка. Взгляд его при этом поочередно был направлен на тех, кто особенно интересовал его в этот вечер. Понимая это, бывшие заговорщики незамедлительно последовали примеру Анны-Марии и в душе, вероятно, пожалели, что не могут еще более укрепить свое пошатнувшееся положение, попросив добавки.

Юная баронесса с триумфом воззрилась на короля Эдуарда. В ответ он только сочувственно покачал головой.

– Поверьте, моя дорогая, мне действительно жаль, что все так вышло, – глухо произнес его величество.

Анна-Мария нахмурилась, потом медленно повернула голову и взглянула на человека, к которому было приковано внимание короля и всех собравшихся в королевском дворце.

Барон Грей стоял в прежней позе, отражавшей его полное спокойствие и уверенность. Пожалуй, по определенным признакам можно было даже заподозрить его равнодушие к происходящему. В руке его благородие держал бокал. Вино из которого он даже не счел возможным пригубить.