Надя увидела, как Фиби, распаленная после ссоры с мужем, быстро написала ему жестокое послание перед тем, как начались остальные торжественные приготовления этого утра. Уайатт прочитал его, может, пятнадцать-двадцать минут спустя, и оно снова вывело его из себя, так что он развернулся и поехал домой. Ей нужно найти это письмо, чтобы знать наверняка, иначе это только догадки.

В спальне она увидела, что Уайатт лежит ничком под тонкой простыней. Он не двигался, даже его дыхание говорило, что он крепко спит. Его телефон в полном доступе. Она даже знает его пароль. Он скрывает пароли не так умно, как думает. Надя готова была поспорить, что это письмо все еще лежит у него во входящих. Она представила, что он возвращается к нему снова и снова, чтобы подпитать хилое дерево своей рациональности. Хотя так же легко она могла представить, как Уайатт убедил себя, что, вне зависимости от его намерений по возвращении, он проявил милосердие, когда нашел ее тяжело раненной.

Внимательно прислушиваясь к любым движениям и изменениям в ритме его дыхания, она заползла на кровать, взяла телефон и ушла в ванную. Его электронная почта была хорошо организована, все распределено на разные подпапки: работа, соцсети, новости, спам. Была и еще одна, сразу привлекшая ее внимание, – жена. Она нажала на нее, и перед ней открылся длинный список писем с адреса Фиби, но ее интересовало только одно на самом верху, последнее письмо, которое Фиби отправила мужу. «Пока».

– Спасибо, что упростил мне задачу, – прошептала она. Надя собралась и открыла его.

Надя прочитала письмо по меньшей мере полдюжины раз, запечатлевая его в разуме, чувствуя себя хуже с каждой секундой. Фиби, очевидно, говорила о ситуации с разбитой чашкой. По крайней мере в этом Уайатт был честен. Наверное, ближе к настоящему признанию он уже не подойдет.

Перед тем как закончить с телефоном, она переслала себе копию этого письма, старательно зачищая следы.

Вернув телефон на прикроватный столик Уайатта, она заметила, что за время, что она была в ванной, он перевернулся на другой бок и протянул руку на ее сторону кровати, как обычно, ища ее во сне. К счастью, он не проснулся, задавшись вопросом, куда она делась. Сейчас он не найдет ее в кровати, да и вряд ли она туда вернется.

Она вышла на веранду, глядя на воду, свернулась на шезлонге и начала размышлять о будущем. Ночи здесь стали прохладнее со времени их приезда в конце лета, но ей было достаточно комфортно в одном только легком халате поверх легинсов и футболки. Через час, несмотря на все усилия, она погрузилась в сон под настойчивую колыбельную волн.

Я подумал о тебе впервые за долгое время, но сегодня ты была просто обязана добраться до меня. Сегодня наша годовщина. Я бы провел целый день, не вспомнив об этом, если бы утром мне не напомнил телефон. Я удалил событие из календаря, так что в следующем году я смогу провести этот день в блаженном неведении, потому что свои последние воспоминания я бы предпочел забыть.

Я не думал, что когда-нибудь перестану видеть перед глазами то, что произошло. Я думал, воспоминания будут ярко гореть в моем разуме, как неоновая вывеска, но чем дальше, тем больше мне кажется, что я видел все это в кино. Помогает то, что мы с Надей не обсуждаем это. Мы делаем все возможное, чтобы жить настоящим, хотя я забегаю немного вперед, думая, что ждет нас дальше, если она сможет разделить со мной мечту о семейной жизни, которой ты не хотела.

Думаю, она не осознает значимости этого дня, и мне было бы неловко рассказывать ей. Наверное, лучше оставить это при себе, как и другие вещи, в которых я все еще не решился признаться. Несколько раз я был близок. У нас будет прекрасный разговор и восхитительный вид перед глазами, и мне приходит в голову мысль, что она поймет, почему я сделал то, что сделал. Она простит меня, потому что она тоже забрала жизнь и потому что она такой человек, который может смотреть на почти обнаженную душу, видя все ее изъяны и шрамы, и не отступать. Это бесстрашие я люблю в ней больше всего. Она – та версия тебя, которая бы получилась, если бы в твоей жизни не было Дэниэла или если бы вы, две сестры, существовали друг для друга с самого начала.

Именно поэтому, как бы мне ни хотелось рассказать ей, что на самом деле случилось тем утром, чтобы раз и навсегда очистить свою совесть, я останавливаюсь. Она твоя сестра, и, хотя она никогда не знала тебя, она чувствует связь. Ее новое путешествие – во многом ради тебя.

Еще я думаю о Вики и о том, как заставил всех поверить, что она вонзила в тебя нож. Это самое тяжелое и непростительное. Я не уверен, что могу простить себя, хотя я знаю, что человек, сделавший это, – не тот, кого я знаю, не тот, кто стоит сейчас здесь, по ту сторону океана от места, в которое никогда не хотел бы возвращаться.

Некоторые вещи лучше похоронить. В конце концов они истлеют и соединятся с землей. Как ты. Как тот долгий внутренний крик, который я держал в себе с того дня, как вошел в дом и увидел, что там она. Он теперь едва громче шепота. Скоро он исчезнет, и, хотя мне до сих пор немного больно говорить это, хотя я должен быть благодарен за все, что ты оставила после себя, сделав возможной новую жизнь для меня и для Нади, я надеюсь, что ты исчезнешь вместе с ним.

Солнце стояло высоко над горизонтом, и холодные волны обволакивали ее ноги, пока она наслаждалась соленым воздухом и моментами одиночества, хотя и напоминала себе, что скоро снова останется совсем одна. Уайатт вернулся за стол к Фернандо и Мерседес, паре, с которой они в последнее время проводили много времени. Они молодые, красивые и невероятно богатые, как и все остальные на Ибице. Надя не думала, что это когда-то может надоесть, но сейчас она хотела чего-то более пасторального. Не фермы – она никогда не будет готова к еще одной ферме, – но какого-то места, где зеленого и серого будет больше, чем синего и золотого. Места, где каждая третья машина не будет очередным чертовым «Феррари». Может, Шотландия.

– Все хорошо? – Она даже не вздрогнула от звука его голоса. Она не боялась его, даже после того, что обнаружила неделю назад. Она не верила, что Уайатт мог бы причинить ей вред, несмотря на то, что теперь она была уверена в том, что он сделал с Фиби.

– Я в порядке, – сказала она. – Просто хотела немного подышать воздухом.

– Десерт почти готов.