Она подумала о делах Рона, связанных с медицинской халатностью, и понадеялась, что он решил окончательно оставить профессию, пока нет проблем с деньгами.

– В общем, точно не Стэнфорд?

– Кажется, это чья-то чужая мечта.

Она не стала спорить.

– Просто постарайся сделать что-нибудь хорошее со своей жизнью.

– Сделаю. Если и ты сделаешь что-нибудь хорошее с ее жизнью.

– Обещаю.

Когда водитель сделал все необходимое, чтобы закрепить машину на грузовике, Уайатт сказал:

– Наверное, нужно подучить итальянский во время полета. Сейчас есть неплохие приложения на телефон.

– Большую часть моих нужд там покроют три слова: пицца, джелато и эспрессо.

– Аминь.

Вопрос, который она хотела задать и который целый день вертелся у нее на языке, становился все насущнее и навязчивее. Настало время произнести его.

– Ты планируешь остаться в Риме надолго?

– О чем именно ты спрашиваешь меня?

Боже, почему же так сложно? Частично из-за того, что она так и не научилась строить отношения, особенно такие, в которых есть надежда на нечто романтическое. Частично из-за крошечного ростка сомнения, прочно укоренившегося у нее в подсознании, природу которого она не могла определить со времени столкновения в столовой у Нейпиров.

– В самом начале мы говорили о том, что уедем, разойдемся, как только все уладится или как только мы сможем доверять друг другу. Я просто хотела знать, не передумал ли ты.

Она чувствовала на себе его взгляд и заставила себя поднять взгляд на него. Он улыбался.

– Я вроде как надеялся, что ты будешь поблизости чуть дольше, – сказал он.

Она пожала плечами.

– Конечно, если хочешь.

– А чего ты хочешь?

– Я хочу жить одним днем, – сказала она. – Может, даже одним моментом.

Я хочу убедиться, что могу верить тебе – и верить этому.

– Мне нравится, – сказал он. – Кстати, я хотел показать тебе кое-что. – Он вытащил телефон, открыл папку с фотографиями и удалил те, что чуть не наделали им кучу проблем. – Думаю, давно настало время избавиться от них. Что думаешь?

Она широко улыбнулась.

– На самом деле я тебя уже опередила.

Он облегченно вздохнул.

– Радостно слышать это.

Он медленно наклонился, чтобы поцеловать ее. Это был их первый поцелуй с того дня, как они пошли к соседям. Холодок зудящего сомнения отступил от нового прилива тепла. Может, теперь все будет казаться лучше. Ей нужно подождать и посмотреть.

Подписав все необходимые документы у водителя, они смотрели, как грузовик медленно едет обратно по улице, немного походя на черепаху с экзотическим панцирем.

– Закажешь «Убер» или заказать мне? – спросил Уайатт.

Стоило ей достать телефон, как она увидела другую машину на их улице. «Форд-седан» последней модели, который так и кричал: «копы». Лысая голова водителя подтвердила ее подозрения, и у нее внутри все как будто оборвалось.

– Черт.

– По крайней мере, он один. Наверняка это очко в нашу пользу, – сказал Уайатт, хотя ему не удалось полностью вымарать беспокойство из своего голоса.

Детектив Келли припарковался в начале улицы, вышел и направился к ним. Он выглядел дружелюбно, но это было просто частью его образа, как и бронежилет, и камуфляжные штаны.

– Доброе утро, детектив, – сказала Надя и обрадовалась теплой беззаботности своего приветствия.

Он кивнул.

– Миссис Миллер, мистер Миллер. Кажется, вы куда-то направляетесь?

– Мы решили, что не помешало бы немного расслабиться, – сказал Уайатт. – Учитывая, что случилось той ночью.

Келли кинул долгий взгляд на дом Нейпиров, который из-за темных пустых окон уже начал казаться замком с привидениями.

– Да, чертовски печально. Я повидал много самоубийств за годы службы, и легче не становится.

– Да. Я именно так потерял нескольких клиентов за время своей практики. Ее мужу и сыну предстоит долгий путь.

Келли кивнул и повернулся к ним.

– По которому они уже идут.

Все немного помолчали. Надя с трудом удерживалась, чтобы не переминаться с ноги на ногу и никак иначе не выражать свою нервозность.

– Вы пришли из-за этого? – спросила она.

– О нет. На самом деле там нечего расследовать. Это очевидный самострел. Она недавно купила этот пистолет. В медицинской истории значится лечение от депрессии и тревожности. Вот и все.

– Понятно, – сказала Надя. Это значило, что Келли, по-видимому, приехал по тому же поводу, что в прошлый раз. И она снова чувствовала, что он изучает ее, будто пытается сравнить ее черты лица с внешностью девушки, которую он ищет. Хотя она всегда была рада надеть что-то из своих старых вещей, она вдруг почувствовала благодарность за то, что сегодня выбрала белую драпированную блузку и черный блейзер Гуччи из гардероба Фиби. Что угодно, лишь бы скрыть ее дух.

– На самом деле я снова по делу Бахмана, и я приехал потому, что у меня есть кое-что, что я хотел с вами обсудить. Это займет всего минуту. Я понимаю, что вы уезжаете.

На этом месте ей хотелось спросить у него, с чего он взял, что она сможет ответить ему что-то сейчас, раз не смогла в прошлый раз, но именно такую подозрительную реакцию он и ожидал увидеть. Поэтому она сказала:

– Да, без проблем. Чем сможем, поможем.

Он снова достал свой телефон и стал нажимать на экран.

– Мы нашли несколько фотографий в электронной почте Бахмана, которые могут вас заинтересовать. – Он поднял телефон и показал им фотографии очень знакомой синей машины. Той, которая до сих пор должна покоиться под ветками на далекой ферме в Индиане. Рот у Нади пересох. – Как вы видите, на фоне ваш дом. Видно даже силуэт, по-видимому, женский, за рулем. Вы не помните, чтобы такая машина была припаркована где-нибудь на вашей улице в последние месяц-два?

Они с Уайаттом вместе пригляделись к фотографии, прекрасно понимая, что видят.

– Кажется, я видел эту машину, да, – сказал Уайатт. – Я вижу по несколько приезжающих и уезжающих машин «Экзекьютив Курьер» в неделю.

– То же самое, – добавила Надя.

Выражение лица Келли было невозможно считать.

– Мне удалось выяснить, что мисс Павлика никоим образом не была связана с «Экзекьютив Курьер Сервисес», так что по какой-то причине она маскировалась.

– Интересно, зачем, – сказал Уайатт.

– Можете сказать, как часто вы видели эту машину на своей улице?

Она пожала плечами.