– Что мы можем с ним делать. Будем охранять, следить, чтобы, не дай бог, чего нехорошего не приключилось. Талант у мальчика опасный. Представляешь, если он попадет не в те руки. Его могут заставить рисовать портреты, а это чревато. Люди пропадать начнут. Большой Исток вымрет. Правда, у черного дуба с красной листвой станет полным-полно народу. Но так ли это хорошо? Я пока не готов к переезду.

Красавчег вытащил сигару изо рта, посмотрел пристально на меня и спросил:

– Почему на нас все это свалилось? Одно за другим. Почему талант мальчишки молчал так долго? И только сейчас заговорил?

– Всему свое время, друг мой. Всему свое время.

– Не нравится мне все это. Ох, не нравится, – авторитетно заявил Красавчег, пуская клубы дыма.

– Я тебе вот что скажу, Ник. Паренька можно не опасаться. Карма сумеет ему мозги вправить. Мост на месте. Так что жизнь входит в свою колею. Только вот не нравится мне тот клыкастый. Очень не нравится. Не стоит нам больше встречаться.

– Единственную дверь в те места может открыть лишь Антон Весельчак. Мы не дадим ему это сделать. Так что можешь забыть и о клыкастом, и о черном дубе с красной листвой. Мы больше их не увидим.

– Подбрось да выбрось, хочется в это верить, – сказал я.

Как же мы тогда ошибались.

– А ты чё, правда ведьма? – недоверчиво спросил паренёк, рассматривая её через длинную красно-зелёную чёлку.

– А что, не похожа?

– Не-а. Ведьмы страшные, у них клыки вот такие, глаз косит и прядь седая, ну. А ты молодая и красивая.

– Ты гляди, какой грамотный весь, – ведьма уперла руки в бока, – и откормленный, так в котёл и напрашивается.

Но котла у неё в квартире не было, только мультиварка и сковорода вок.

– Клыки спилила, косоглазие вылечила, прядь закрасила, чего хотел-то?

– Просто, – парнишка дунул на свою жуткую чёлку, и у ведьмы зарябило в глазах. – Я про ведьм только на Википедии читал и раньше в сказках еще, а тут иду – вывеска висит, интересно стало.

– Какой хра-абренький, – заворковала ведьма и маленькими шажочками стала подбираться к парню, – какой умненький и дурно воспитанный ма-альчик…

Ярко-голубые глаза её сделались красными, воздух вокруг сгустился и заплясал мошками, из глубины квартиры заорал-зашипел кот, и парнишка с истошным визгом вывалился в подъезд, оставив дверь распахнутой.

– Идиот, – сказала ведьма и уставилась на полную даму в ярком балахоне, которую мальчишка едва не ударил дверью, выбегая. – Ты ко мне?

Дама уважительно посмотрела в её красные глаза и решила:

– Да.

Ведьма провела даму в кухню, налила травяного чаю. Гостья всё никак не могла усесться на табуретике, так и сяк подбирала полы своего балахона, пристраивала на коленях мешковатую сумку, с большим опасением смотрела на чашку и подозрительно тянула носом, словно её нос как-то помог бы разобрать подвох, будь в чае что-нибудь помимо листьев мяты и малины. Подвоха она не увидела, да и не было его, но попыталась отказаться от напитка, да только ведьма обиженно взвилась: «Я для чего сама травки ращу-собираю?», – и дама пристыженно уткнулась в чашку, стала пить маленькими глотками. Глаза ведьмы постепенно принимали обычный голубой цвет.

– Ну, с чем пришла? – спросила она, когда чашки опустели.

Гостья суетливо схватилась за сумку.

– Я… это… вы приворот умеете?

– Умею ли я приворот? – снова взвилась ведьма, уперла руки в бока и налила глаза кровью. – Да как можно спрашивать такое? Я тебе кто, бабка деревенская? Шарлатан с картишками? Конечно, я умею приворот! И такой, и сякой, и с подвыподвертом!

Из комнаты пришел кот, толстый, черный, с невозможно зелёными глазищами. Не глядя на гостью, запрыгнул на стол. Ведьма при виде кота тут же успокоилась, поставила еще одну чашку, налила ему чаю.

– Портретик принесла?

– Я. вот.

Путаясь в замочках и завязках, гостья открыла сумку, повозилась, вытащила кошелёчек. Достала фото.

– Ага.

Воздух вокруг ведьмы загустел в струйки бурого дыма с отчетливым запахом горящей конопли, она зажмурилась, глубоко вдохнула и решила:

– Четыре с половиной.

– Чего? – переспросила окончательно растерявшаяся дама.

– Денег, чего. Свободно конвертируемых. За приворот.

– Дорого-то как! – охнула гостья.

– А ты как хотела? – удивилась ведьма. – Он-то мужик во какой, башковитый, картины пишет, в игры играет эти… интеллектуальные, деньги зарабатывает, между прочим, черешню растит на даче и спортом занимается. А у тебя чего? Работа скучная, подруги – дуры, из увлечений – одни кроссворды, лишнего жира двадцать кило, полный рот незалеченного кариеса, и в доме унитаз течёт. Ты этому мужику зачем?

– Так ведь потому и пришла.

– Да я помогу, – заверила ведьма, – только у меня ж всё по-честному: чем труднее, тем дороже. Вот и выходит четыре с половиной.

Дама задумалась.

– А если я зубы починю и унитаз тоже? И. ну. двигаться начну, собаку вот заведу, к примеру. В библиотеку запишусь! Дешевле будет?

Ведьма заверила, что «тогда, может, и в тысячу уложимся».

Гостья поблагодарила, решительно отодвинула чашку и ушла чинить унитаз, воинственно размахивая мешковатой сумкой.

– Ну и люди, – пожаловалась ведьма коту. – Сами не знают, чего хотят. То ли дело лет пятьсот назад, помнишь?

– Мр-рачное вр-ремя, – не согласился кот.

– Мрачное, – кивнула ведьма. – Только люди всё ж попонятней были. Жили кратко, вот и просьбы у них были такие – короткие да понятные. А теперь – гляди: того не знаю, в этом сомневаюсь, пойду подумаю, пришел посмотреть, тьфу!

В дверь постучали.

– Занято! – гаркнула ведьма. – То есть добро пожаловать!

В прихожую вкатились два молодых человека при галстуках, с буклетами в руках и спросили, есть ли у ведьмы немного времени, чтобы поговорить о душе. Хозяйка приветливо оскалилась и пошла навстречу мелкими шажочками.

– Вот у вас вывеска приоконная, – нервно затараторил один из молодых людей, нашаривая за собою дверь, – написано: «Потомственная ведьма». А понимаете ли вы, что лишь беря это прозвание, самолично ввергаете душу свою в геенну огненную, где она будет вечность гореть в огне… Мама!

При виде красных глаз ведьмы оба, отталкивая друг друга, рванулись в дверь, кот по-человечески захохотал вслед, а ведьма выкрикнула:

– Душа невещественная, идиот, ей огонь до лампочки!