– У вас, кажется, мебель пропадать стала, – ответил Ник.

– Да. Весьма странное происшествие. Я сперва и не поверил. А вот оказывается, правда. И кому могли потребоваться старые кресла…

– Скажите, уважаемый, а у вас много посетителей? – спросил я.

– В последнее время все меньше и меньше. Альте – ры, как и обычники, все больше становятся зависимыми от различных электронных устройств. Да и мастера иллюзий изрядно портят картину. Но все равно школьники ходят, по программе литературу берут.

– Когда у вас пропала мебель… ребята, которые здесь были… вы видели кого-то нового? Или все знакомые лица? – спросил я.

– Никого нового. Вилли Клякса, Ленка Стрекоза, Гарри Гудини, Антон Весельчак и Салли Ходули. Кажется, всех вспомнил.

– И часто они к вам приходят?

– Так постоянно. Магистр любит загружать своих учеников сложными заданиями. Так что они у нас постоянные клиенты, можно сказать.

Мы распрощались с Цером Хаосом и отправились назад в участок. Ничего нового узнать не удалось. Оставалось лишь удивляться, кому могли потребоваться одновременно самолет, деревья, несколько кресел, диван, рабочие столы и стеллажи с книгами. Странная подборка.

* * *

До участка мы не добрались: позвонил Зеленый и попросил приехать к нему. Дело не терпело отлагательств.

Зеленый ждал нас на южной окраине города, на набережной реки Красной. Он был нетрезв, банка «Протоки № 3» в правой руке, за спиной пухлый рюкзак, явно наполненный не молоком. Глаза красные и лихорадочно блестят. Зеленый был возбужден и старался потушить пожар пивом.

– Преподобный, это не я, клянусь, я не спецом. Я пришел, а тут уже так.

Пришлось успокаивать бедолагу. Очень уж он боялся, что очередное непотребство на него повесят. Что поделать – репутация, а ее, как известно, не пропьешь.

– Подбрось да выбрось, ты что, на пикник собрался? – спросил я, окидывая взглядом противоположный берег.

Там начиналась Большая земля. Стоило миновать таможенные кордоны, досмотр инквизиции, и ты на свободе. Всего каких-то несколько километров железобетонного моста, пару часов бюрократических проволочек – и вот она, свобода…

Стоп, осадил я сам себя. В привычной картине мира не хватало важного элемента, далеко не сразу я сообразил, что пропало.

Мост, большой двухполосный вантовый мост, отсутствовал как явление. Этого не могло быть, просто не укладывалось в голове, но я верил глазам, да и судя по распахнутому в удивлении рту Красавчега он тоже переживал чувства, в народе называемые «разрыв шаблона».

– А мост куда делся? – выдохнул Красавчег – Ты куда мост дел, сволочь?!

– Ну, я же говорил, я же предупреждал. Я как увидел, что какая-то гадость мост сперла, сразу понял: во всем Зеленого обвинят. Ну нет справедливости на белом свете, преподобный. Оступишься один раз, и тут же ярлык спешат навесить. А может, у меня душа светлая, может, у меня чаянья.

– Брось зубы заговаривать, Зеленый, рассказывай, что тут приключилось, – потребовал я.

Над рекой разливалось кровавое зарево заката, обдувал прохладный ветерок, если бы не сонные и злые комары, не дававшие покоя, то была бы полная идиллия.

– А я и рассказываю. Я человек простой, открытый душой, мне скрывать нечего. Мы тут договорились встретиться со Злым, посидеть, по баночке-другой пропустить, о делах наших скорбных покалякать. Я чутка пораньше пришел, Злого еще не было, думаю, чего просто так в пейзаже дырку сверлить, дай пивка дерну. Ну, открыл, глотнул, вот тут и заметил, что мост пропал. Вот был только что и пропал, я даже чуть не обделался с перепугу. Нельзя же так издеваться над старым больным человеком.

– Кончай сверлить мне мозг, и без того весь в дырочку, – прервал его душевные излияния Красавчег. – Ты лучше припомни: когда ты пришел, мост был?

– Так как же не быть, когда был. Вот тут стоял, вон от него хреновины остались, – Зеленый указал куда-то неопределенно.

– Так и где он сейчас? – оглушил Зеленого вопросом Красавчег.

– А мне почем знать, – возмутился Зеленый. – Я же не спецом. Я не виноват.

Он, конечно, мужик хороший, если сказал, что не брал, значит, скорее всего так и есть. Но прояснить ситуацию надо. Я народ знаю, завтра все в один голос будут утверждать, что за всеми этими кражами Зеленый стоял. Кому, как не ему, нужен старый самолет, древние плесневелые книги, а уж без моста в хозяйстве точно не обойтись.

– А нам почем знать, что ты тут не заливаешь. Сам говоришь, что не брал, а завтра счет городу за возвращение достопримечательности выставишь. Помнишь, как в случае с шляпой преподобного? – заявил Красавчег.

Если Красавчег будет все прегрешения Зеленого вспоминать, то допрос растянется до следующего столетия.

– Скажи, ты видел что-нибудь необычное? – прервал я их столкновение.

– Да какое там необычное. Мы вот… – Зеленый ударил себя кулаком в грудь, – это необычное, остальные наши тоже необычное. Но это если для них, – Зеленый кивнул в сторону противоположного берега. – А для нас-то самое что ни на есть обычное явление. Так что даже не знаю.

– А когда мост пропал, никого поблизости не видел? – спросил я.

– Да не, тут еще пара прыщей ошивалась. Музыку громко слушали, так я их прогнал нафиг. Шляются тут разные оболтусы, одним словом. Мы вот с тобой, Ник, никогда такими не были. Фишку всегда секли.

Зеленый выразительно посмотрел на Красавчега, словно требовал одобрения.

Красавчег насупил брови, задвигал челюстью, словно усиленно что-то пережевывал. На самом деле он соображал, сейчас двинуть Зеленому за такое панибратство или подождать, может, будет от него какая польза.

– Что за прыщи? Ты их видел когда-нибудь раньше? – спросил я, опасаясь, что Красавчег не сдержится, и я не смогу допросить свидетеля.

Зеленый скосил взгляд на Ника. Тот усиленно изображал из себя красавца с обложки глянцевого журнала. В таком состоянии от шерифа ждать ничего хорошего не стоит, поэтому Зеленый решил сотрудничать.

– Так, вроде парочку видел. Они ошиваются в клубе «Пилигрим», что на улице Звонарей. Там молодежь любит зависать. Только я там не был. Ничего не знаю.

– Откуда тогда знаешь, что они в «Пилигриме» зависают? – нащупал я логическую нестыковочку.

– Так возле «Пилигрима» у меня баба живет. Я к ней иногда захожу погостить. Вот и видел, как вся эта шушера там медведей на охране изводит, – нашелся Зеленый.

И глаза у него были такие преданные и честные, что не поверить нельзя.

– Значит, так, поедешь сейчас с нами в «Пилигрим». Будем очную ставку делать. Покажешь на школоту, что мост сперла, и можешь быть свободен как птица. А если чего схитрить вздумаешь, то у меня разговор короткий. В карцер, а потом на принудительные трудовые работы. Будешь улицы от помоев мыть, – грозно заявил Красавчег.