Потом поток гостей оборвался, так что до самого полудня ведьма варила варева в мультиварке и сочиняла об этом скороговорки.

Потом в дверь поскреблась старушонка в огромных очках, была с улыбкой встречена, усажена за стол и напоена облепиховым чаем с мёдом, который ведьма собирала из улья в далеком-далеком лесу. Лететь туда было долго, потому как мало осталось таких лесов, но ведьма чувствовала себя виноватой при виде стариков – ведь они стали такими дряхлыми и немощными всего-то лет за восемьдесят! Потому ведьма всегда угощала их самым лучшим и говорила ласково.

– Врач молвит, кровь у меня нехорошая, – пожаловалась старушонка. – Молвит, лечиться надо.

Ведьма прищурила один глаз, скосила другой, пригляделась.

– Нехорошая кровь, – согласилась.

– Не верю евонному лечению, – припечатала старушка, подчищая из розетки остатки мёду, – природное хочу, без химиев каких.

– Так я не лечу, – хозяйка удивилась очень и даже немного отъехала на табуретике, – я ведьма!

– Да чиво ты мне сказки сказываешь, – обиделась старушонка, – ведьма – стал-быть, ведаешь, сила твоя как есть от природы, все травки знаешь, зелья варить умеешь, себя-то лечишь, небось, а я тебе чего, не сестра разве?

Ведьма насупилась.

– Чиво, не хочешь помочь? Трудно тебе, что ли?

– Выр-ручи, выр-ручи стар-рую, – влез кот.

Ведьма махнула рукой.

– Ладно, бабка, запоминай: нужны будут листья лопуха, почки березы, одуванчик, тысячелистник. Сейчас расскажу, в какую пору что собирать и что петь, чтобы силу целебную полу…

– Это чиво такого ты мне наговариваешь? – удивилась старушонка. – Ты мне зельице дай, а по балкам-то лазить за лопухами мне негоже уже! Куда мне лазить-та с ревматизьмой моей? Чиво мне петь-та, я певица, штоль? У тебя разве собранных травок нетушки?

– Да вот еще! – рассердилась ведьма. – Что мной собрано – то на меня завязано, а чтоб тебе растения дали силу целебную – так ты о том и проси природу-матерь, а то видишь, хитрая какая! На чужом горбу-то ехать всякий может! Готовое ей подавай, я тебе целительница вшивая, что ли?

Старушонка поджала губы, поднялась из-за стола.

– Спасибо за чай-мёд, хозяйка, да только теми гадкими таблетками лечиться – оно проще будет.

– Да хоть вообще не лечитесь, – проворчала ведьма в закрывшуюся дверь, – мне быстрей ваши зубы-кости достанутся на порошочки.

Только хозяйка сполоснула чашки и розетки, как в дверь неистово забарабанили.

– Хочу, чтоб они сдохли! – выкрикивала девчонка лет пятнадцати, носясь кругами по кухне, а ведьма с интересом смотрела, свалится девчонка с этих парнокопытных каблуков или нет. – Чтоб их не было!

– Кого не было? – мирно спросила хозяйка.

– Родителей! Задолбали! Поучают! Во всё лезут! Комнату мою обыскали! Гулять не пускают! Пирсинг не дают! Музыка им не та!

– Хор-рош ор-рать, – предложил кот, и девчонка, остановившись на полушаге, действительно сверзилась на задницу.

Так и сидела на полу, ошарашенно пялясь на кота, пока ведьма не подала ей руку. Тогда девчонка уселась на табуретик в самом дальнем углу и, по-прежнему не сводя взгляда с кота, спросила:

– Это можно?

– Можно, отчего нет, – светло улыбнулась ведьма. – Только ты не дури с вот этим «чтоб их не было», если их совсем вымарать, так и тебя тоже не станет. Чтоб умерли – это можно.

Девчонка удивленно пошевелила губами: «У-мер…»

– Автокатастрофа, разбойное нападение, самоубийство, бытовая поножовщина? – деловито спросила хозяйка. – Утонуть в ванной, допиться до белочки, поперхнуться оливочкой?

– А?

– Что ты мне акаешь? – глаза ведьмы начали краснеть. – Я спрашиваю, как убивать их будем?

– Так это можно?

– Ты дурная какая-то. Конечно, можно. Кого угодно можно выкинуть из жизни, мгновенно, безвозвратно, я гарантирую это! Даже без ведьмы можно, но со мной понадежней будет. Так что тебе больше нравится, автокатастрофа или оливочка?

– И они будут совсем мёртвые?

– Мертвее некуда, – пообещала ведьма. – И плату небольшую возьму, ты ж девственница, да? Очень хорошо, с тебя пол-литра крови, правда, недорого? Пошатает чуток, ну да то недолго, я тебе соку томатного приготовлю и даже мяса печёного, а иголки у меня стерильные, одноразовые.

Девчонка сглотнула, молча замотала головой, поднялась и, авансом пошатываясь, пошла к двери.

– Слабачка! – рявкнула ей в спину ведьма.

Вечером, когда хозяйка, матерясь, уговаривала подоконного паука быть умницей и скушать муху, на пороге нарисовался усталый мужик в костюме и с большой сумкой для ноутбука через плечо.

– Остохренело мне всё, – сообщил он. – Не знаю, чего и попросить у тебя, то ли смерти лютой для кого, то ли для себя силы невиданной…

– Я тебе волшебница вшивая, что ли? – проворчала ведьма и налила гостю чаю. – Ты расскажи толком, что случилось, а я чего и подскажу, глядишь.

Рассказывал мужик долго, а ведьма очень увлеклась историями и страшно ему сочувствовала. Бизнес гостя оказался делом нервным и хлопотным, наемные работники ленились и жадничали, их руководители подворовывали там и сям, проверяющие инстанции наступали на горло, поставщики норовили подсунуть брак, конкуренты – о, для конкурентов в аду должен быть подготовлен отдельный котел!

– Да чего там чай твой! – в конце концов заявил мужик и достал из сумки небольшую бутылку коньяку. – Чаем тут не обойдешься!

Ведьма залихватски махнула: наливай!

Под коньяк истории приобрели особый эмоциональный накал и наполнились жуткими подробностями.

– Ты не думай, – говорил гость, размахивая чашкой с коньяком. – Я не жаловаться пришел. Только, знаешь, вот говорю с тобой – и вроде как легче становится. Ни с кем по душам не говорил уже лет десять, веришь? Никто так не выслушивал меня, не понимал, у всех свои дела, свои печали. А с тобой говорю – и прям на душе светлеет, хоть ты и ведьма!.. Хотя что там, все вы, бабы.

Дальше последовал рассказ про стерву-главбуха, про буку-переводчицу, вертихвостку-секретаршу и старую любовь, которая вроде была, а потом оказалась, а потом была еще одна любовь, поновее, но тоже оказалась, а потом даже друзья начали оказываться один за другим, а особенно – те друзья, которые просили взять их на работу или партнерами в бизнес.

– Вот ж люд-ди, вот же не-елюди какие, – горюнилась ведьма, – тебе-т, мужик, хоршо, ты черз три-ицать семь лет помрешь. Пом-решь, я говорю, от тромбоза. А я? Мне ж в этм мире вечность коротать! Ве-ечнсть.

– От тромбоза, – загрустил мужик и достал из сумки еще одну бутылку. – За это надо выпить. Хороший коньяк, не думай, на праздник купил. Но раз тромбоз.