– Я люблю тебя, мам. Тебя и папу. Передай ему… Я не успела сказать, как сильно люблю его. – Вновь сглотнула подступивший к горлу ком слез и добавила: – Мам… ты найдешь дорогу в Пустоту?

Она не смогла ответить, лишь кивнула, слабо улыбнулась и, тяжело дыша, прикрыла веки. Я услышала, как Далия рвано выдохнула, и поднесла к губам палец, призывая ее к тишине. Не знаю, насколько сложно сестре было сдержать горькие слезы, но она отвернулась, попыталась восстановить сбившееся дыхание, а спустя несколько секунд легла рядом с матерью, погладила подрагивающее крыло, медленно утрачивающее фиолетовое сияние, и несильно сжала хрупкую материнскую ладонь.

Я долго неподвижно сидела, сложив руки на краю кровати и положив на них голову, слушала, как дышит мама, вздрагивала каждый раз, когда ее дыхание замирало. Но вскоре она затихла. Больше я не слышала ее тяжелых вздохов, не чувствовала ее энергии, и только тихие всхлипы сестры разрезали мертвую тишину, царящую в каморке. Постепенно стихли и они – Далия замерла, то ли уснув от ударившей по ней усталости, то ли выплакав все слезы.

Слабость не смогла погрузить меня в тревожный сон, а ощущение присутствия постороннего и вовсе смахнуло с меня сонливость. Вопреки желанию я подняла голову и устремила взор на Кая. Он стоял в проходе, не решаясь ни зайти, ни исчезнуть.

Поднявшись на ноги, я спросила чуть слышно:

– Что тебе нужно?

Подошла к нему, посмотрела ожидающе и заметила вдруг необычный блеск в его глазах – немного наивный, слабый, говорящий о том, что король растерян и подавлен. Кай мимолетно взглянул на Аврелию, облизнул сухие губы и вперил в меня такой тяжелый, мутный взгляд, от которого мороз деранул по коже, а промеж лопаток потек холодный пот.

– Мы уходим, – наконец произнес он. – Придут другие рыцари. Будут прочесывать деревню, могут наткнуться на нашу пещеру. Мы найдем безопасное место, уйдем подальше от гор…

– Уходите, – резко оборвала его и даже бровью не повела, когда Кай недовольно стиснул челюсти. – Мне не нужно говорить о своих планах.

– Ты пойдешь со мной.

Это был не вопрос и даже не просьба. Фраза, произнесенная таким холодным тоном, больше походила на приказ. Только я была не готова подчиняться его приказам.

– Демоны клянутся в верности королям, когда им исполняется пятнадцать лет, – сказала спокойно, сдерживая обиду, граничащую с яростью и ненавистью. – Я не успела присягнуть на верность. А сейчас не желаю этого делать.

Кай сжал кулаки, отвел взгляд, кажется, прикладывая немало усилий для того чтобы сдержать негодование и злость, а затем снова посмотрел на меня и сказал:

– Мы принесли клятву. Наша сделка скреплена кровью. – Он замолк на мгновение. Синие глаза совсем утратили теплоту – они стали холодными, пронизывающими, слегка безумными. – Ты не можешь отказаться. Ты обещала исполнить любой мой приказ.

Интересно, если бы я пошла с ним, на что он потратил бы свое желание? Если бы ему не пришлось прибегнуть к таким крайним мерам, какой была бы часть моей сделки?

Наверное, эти вопросы так и останутся без ответа, потому что я не собираюсь подчиняться. Я нарушу свое слово, даже если за это придется платить жизнью.

– Да я лучше умру, – выдохнула злобно.

Твердо сжала губы, давая понять, что буду непреклонна в своем решении, и заметила, как лицо Кая вытянулось в изумлении, уста слегка приоткрылись, но он ничего не сказал. Смотрел на меня озадаченно и растерянно, будто не в силах подобрать слова и сказать хоть что-то. Спустя мучительное мгновение он потупил взгляд, подошел ко мне чуть ближе и осторожно коснулся моей руки. Я хотела тут же отпрянуть, возмутиться, избежать этой близости и не чувствовать запаха корицы, приятно щекочущего ноздри, но отчего-то замерла в ожидании.

Кай раскрыл мою ладонь и вложил туда небольшой комок пергамента, который, похоже, все это время сжимал в кулаке.

– Это заклинание сокрытия. Сможешь прятать рога, – пояснил он, не глядя на меня.

А после сжал ненадолго мои пальцы, и я почувствовала, как сердце обожгло огнем. Все внутри содрогнулось от этого действия, появилось желание прильнуть к мужской груди, утонуть в крепких объятиях, забыв обо всем, что произошло этой ночью, но я устояла перед этим влечением. Отвела взгляд в сторону, сильно сжала зубы, не давая пролиться жгучим слезам.

– Мне жаль, Ливия, – еле слышно сказал Кай и отпустил.

Я не посмотрела ему вслед. Как бы мне ни хотелось, не взглянула на его крылья. Стояла, кусая губы, и чувствовала, как рвется еще одна нить, связывающая нас. В этот раз не под напором несправедливости, а от осознания, что я потеряла нечто важное, то, что составляло основу моей жизни.

– Лив… – Далия незаметно оказалась рядом, коснулась моего плеча, вынуждая посмотреть на нее, а когда поймала мой потухший взгляд, шепнула изумленно: – Лив, ты плачешь.

По щекам струились теплые мокрые дорожки, а в голове мелькали болезненные воспоминания. У воды есть память. Чтобы все вспомнить, мне нужно было всего лишь заплакать… Вот почему охотников лишили этого. Их глаза всегда сухи, но прошлое не стерто – оно забыто, сокрыто глубоко в сердцах в ожидании того момента, когда боль затронет души бескрылых демонов и позволит слезам сбежать по их каменным лицам.

– Я все вспомнила.