Гущин смотрел в монитор компьютера – файлы из архива.

– Уголовное дело, возбужденное Главной военной прокуратурой 25 июля, – читал начальник ГУВД, – об убийстве в дачном доме по адресу Истра, военная часть номер… генерал-лейтенанта Павла Богушевского, его жены Любови Богушевской и покушение на убийство и причинение тяжких телесных повреждений его несовершеннолетнему сыну Богушевскому Герману… Дело объединено в одно производство с уголовным делом, возбужденным 24 июля того же года, о побеге из данной военной части военнослужащих и хищении огнестрельного оружия и боеприпасов. Дезертиры сбежали и натворили дел…

В этот момент у полковника Гущина ожил мобильный – позвонил оперативник, из тех, кто помогал ему неофициально.

– Извини, я сейчас занят.

– Ну, можно и потом, только что-то странное, Федор Матвеевич. Хочу, чтобы вы в курсе были.

– Что странное? – спросил Гущин, не отрывая глаз от монитора, от уголовного дела.

– Помните, вы просили меня проверить данные по наследству, оставленному Мокиным своей дочери, внучке Клавдии Первомайской?

– Анаис?

– Да. Я установил адвокатскую фирму, которая занималась делами Мокина после его смерти, и отправил адвокатам мейл, чтобы уточнить – ну, чтобы уже не слова, а конкретно мы знали. Так вот – мне от них ответ сегодня пришел – девушка ничего не получила от отца в наследство. Ни по завещанию – вообще никак.

– Это нам известно.

– Нет, Федор Матвеевич, там же речь шла о сертификате для бесплатного посещения дорогого элитного фитнес-клуба «Аркадия», мол, он достался девушке по наследству от отца. Так вот, это неверная информация. Адвокаты ответили, что никакого сертификата отец Анаис Первомайской-Кулаковой не завещал. И не имелось насчет этого сертификата никаких устных его распоряжений. Я позвонил помощнику поверенного в его делах, и он мне подтвердил их ответ. Более того, он сказал, что никто из сотрудников их юридической фирмы не связывался с Первомайскими и никогда не звонил им насчет сертификата. Они просто поставили их в известность насчет общего положения вещей с наследством. Не звонили они и в клуб. А сертификат «Аркадии», если девушка его и получила, достался ей каким-то иным путем. Возможно, был кем-то еще приобретен и отправлен ей, но только не их адвокатской фирмой. Они сами в недоумении после нашего запроса.

Гущин молча убрал телефон в карман.

– Дезертиры, – повторил начальник ГУВД, слышавший их разговор. – Двое. Сбежали накануне убийств с автоматом из караула. Здесь рапорты и проверочный материал о правомерности применения командованием военной части оружия на поражение при задержании. Один дезертир был найден и ликвидирован вечером 24 июля при попытке оказать вооруженное сопротивление. Второй сбежавший оружия не имел. Указано – именно он обоснованно подозревается в проникновении на дачу Богушевских через подвал с целью совершения разбойного нападения. Конечно, ему вещи нужны были, ценности, деньги, чтобы пуститься в бега. Здесь список похищенного из дома. В основном это деньги, ювелирные изделия. То, что можно легко унести и сбыть. В доме обнаружены следы солдатских сапог. В крови наследил. При нападении был использован топор. Орудие убийства не обнаружено. Генерал и его жена были зарублены в доме, а сын сумел дом покинуть, но подозреваемый настиг его на берегу реки и нанес топором рану, практически несовместимую с жизнью…

Гущин достал из внутреннего кармана пиджака тетрадь в клеенчатом переплете. Дневник Клавдии Первомайской. Тетрадь все это время была при нем.

– Клиническая смерть… этот шестнадцатилетний парень фактически умер. – Начальник ГУВД читал отчет судебно-медицинской экспертизы и справки из больницы. – Врачи с того света вытащили. Такие операции перенес. Дело было приостановлено, потому что подозреваемый дезертир, объявленный в розыск, скрылся. Столько лет прошло… К чему такая срочность, я не понимаю? – Он глянул на Гущина сквозь очки. – Здесь фамилии обоих дезертиров. Руслан Каблоев – это тот, кто был убит при попытке оказать вооруженное сопротивление. А второй сбежавший… у него не кавказская была фамилия…

– Прочтите это, – сказал Гущин и выложил перед начальником ГУВД дневник Клавдии Первомайской, раскрытый на той самой странице, где Эсфирь сделала закладку.

Путь назад из Истры Катя практически не помнила. Что-то мелькало за окном машины, потом она включила дворники. Дождь… Сквозь мутное стекло, залитое водой… Образы… Вода… Река плескалась о песчаные берега где-то далеко, храня свои тайны.

Первым порывом, как и перед поездкой к Арнольду-Дачнику в недалеком прошлом, было желание немедленно позвонить Гущину. И все ему рассказать. И пусть он решает. Но даже желая этого всем сердцем, она все равно не позвонила. Странная вещь женская натура…

Перед ее глазами неотступно стоял образ Германа Лебедева, когда она увидела его впервые в «Аркадии». И потом, когда они разговаривали в парке и он был столь лаконичен. И на кладбище у могилы Анаис и ее семьи.

Если в случае с Арнольдом-Дачником, беря все на себя, весь груз и всю ответственность, она испытывала азарт, желание узнать все первой, любопытство, что было ее второй натурой, то сейчас внутри было пусто.

И холодно.

И в этой холодной пустыне не было место полковнику Гущину. Она должна разобраться со всем этим сама. Так она уверяла себя, пока ехала из Истры. Прекрасно сознавая, что это против правил, опасно, глупо и непрофессионально, нечестно по отношению к Гущину, она вопреки всем доводам разума пока не хотела ставить его в известность. Она желала встретиться с Черным Лебедем лицом к лицу и…

Все равно ведь ничего не ясно.

Имелись вроде бы все карты на руках, но пасьянс никак не сходился. И она желала разобраться в тайнах сама.

Гущин же был совершенно лишним, когда речь заходила о Черном Лебеде.

Добравшись до МКАД, она еще немного медлила на светофоре, пока горел красный. А затем забила в навигатор адрес «Аркадии» и поехала в сторону Рублево-Успенского шоссе.

Всего пять вечера. Суббота…

Если он там, как обычно, то…

И там же спортивный фитнес-клуб, это же не глухой лес…

Прочь страхи…

При всей важности того, что она узнала в Истре, в этом парадоксальном деле все равно ничего не складывалось!

Семья Германа Лебедева была зверски убита. Сам он был ранен нападавшим и умер… клиническая смерть… Черный Лебедь воскрес. И сменил фамилию. Его отец генерал Богушевский был зарублен топором той самой роковой ночью на даче. Убили и его жену. Врач «Скорой» сказала, что жена генерала выглядела лет на тридцать, выходит, она не могла быть матерью Германа. Второй брак.

На всем протяжении расследования, а оно в таком деле велось скрупулезно и архисерьезно, в этом можно даже не сомневаться, в совершении убийств и покушении на убийство подозревался сбежавший дезертир. И никто, никто из тогдашних следователей военной прокуратуры даже не подозревал, что в ту ночь вблизи генеральской дачи, где разыгралась кровавая трагедия, находились две наркоманки из оккультного ордена – Ангелина-Горгона и Виктория Первомайская. И они знали про топор, упоминали о нем…