Ее отец слегка приподнял бровь, и она замолчала, нервно прикусив губу.

— Значит, — теперь он обратился к Матео, — ты встречаешься с моей дочерью?

Матео медленно кивнул. Ну да, вроде да… По крайней мере, по официальной версии.

— Это правда? — сурово спросил он у дочери.

Бьянка торопливо закивала, бросая встревоженные взгляды на Матео, словно боясь, что он скажет лишнее. Но говорить в этот момент ему хотелось меньше всего.

— Так ты нас представишь? — спросил ее отец.

— Папа, — затараторила Бьянка, — это — Матео, мой… Мой парень, — прозвучало все это крайне неуверенно. — Матео, а это… — ее дыхание слегка сбилось, а пальцы еще сильнее впились в его ладонь. — Это — мой отец, граф Диего Альберто Фернандо де Варгас и Альварес де Кордова, — закончила она почти шепотом.

— Очень приятно, — пробормотал Матео, не зная, как именно обращаться к ее отцу. Граф? Или по полному имени? Эту щекотливую подробность Бьянка упустила.

— Значит, Матео… — ее отец смотрел на него так серьезно, словно по лицу пытался понять, как далеко зашли его отношения с Бьянкой. — Вот, что я тебе скажу, Матео… — повисла недобрая тишина, а затем совершенно неожиданно губы ее отца расплылись в улыбке. — Долой этикет! Зови меня просто дон Диего!..

Несколько мгновений Матео оторопело смотрел на протянутую руку, а затем, придя в себя, быстро ее пожал.

— Вот и славно! — сказал дон Диего. — Ты первый ее парень, который здесь оказался добровольно, — хитро ему подмигнув, он поцеловал бледную Бьянку в обе щеки.

Матео смущало все: и внезапное дружелюбие, и оживленные интонации, и смысл сказанного. Но больше всего — недоверчивое напряженное лицо Бьянки, а ведь она хорошо знает своего отца… И кстати, он здесь тоже оказался не добровольно. Но говорить этого вслух Матео не стал.

Дон Диего и Мария шли впереди, что-то тихо обсуждая между собой. Матео и Бьянка молча следовали за ними, она — хмуро уставившись себе под ноги, а он — изумленно оглядываясь по сторонам.

Старинный андалузский дом — это не просто дом. Это — вещь в себе, настоящая загадка, потому что внутри скрыто намного больше, чем кажется снаружи. Проходя через первую арку, никогда не знаешь, что ждет дальше: внутренние дворики, маленькие садики, уютные скамейки, мраморные статуи…

Вот и сейчас, проходя через изящное патио с фонтанчиком в самом центре, Матео на мгновение пожалел, что не взял с собой блокнот для зарисовок. Даже от солнца и зноя андалузцы умеют защищаться не только эффективно, но и эффектно…

— Не расслабляйся, — проворчала Бьянка, когда он замер у фонтанчика, и мягко подтолкнула его вперед.

— Но все же хорошо? — тихо спросил он, глядя на бодро идущего впереди дона Диего.

— Все не так, как кажется… И это, — она кивнула на отца, — не более чем игра, чтобы сбить с толку.

Наконец они пересекли патио и вошли в просторный веющий прохладой коридор. Внимание Матео сразу же привлекли картины на стенах, изображающие в основном сценки андалузской жизни, среди которых и его пейзажи тоже бы отлично смотрелись. Однако прежде чем он успел заявить это Бьянке, его взгляд упал на два чучела бычьих голов, висящих прямо над дверью.

— Папа любит корриду, — шепотом пояснила Бьянка.

Любопытство в глазах Матео сменилось легким недоумением. Сам он на корриде никогда не был, но ее романтичный образ — бесстрашный тореадор, в одиночку сражающийся с разъяренным рогатым быком и в итоге усмиряющий его — всегда казался ему примером отваги и настоящего мужества. Однако то, что когда-то было быками, смотрело со стены не свирепо и грозно, а растерянно и даже чуточку удивленно. И Матео стало их немного жалко. Возможно, скоро и я тут буду висеть, подумал он.

— И вы бы тоже тут неплохо смотрелись, сеньор Матео, — заметила подошедшая к ним Мария, чем только усилила его опасения.

Решив не отвечать, он молча последовал за хмурой Бьянкой в гостиную.

Гостиная оказалась большой светлой комнатой с каменным камином, который летом, как пояснила Бьянка, не разжигался. Рядом с камином стояли бархатный диван и два кресла, а в углу — массивный шкаф, доверху набитый книгами. Но Матео заинтересовали не мебель и даже не книги, а снова стены, на которых на этот раз висели не картины, а фотографии. Точнее когда-то висели фотографии, а теперь от них остались только пустые рамки, не считая одного снимка унылой Бьянки и сурового дона Диего.

— Когда-то, — спокойно пояснила Мария, — здесь были фотографии жены и сына дона Диего, но сейчас их больше нет.

Матео неуютно поежился. Кого больше нет? Фотографий?..

— Трагедия, большая семейная трагедия, — невозмутимо добавила Мария.

— Помни, ни слова папе об этом! — с тревогой сказала Бьянка. — Ни одного слова!

Последнего могла бы и не говорить, без энтузиазма подумал он. Пустые рамки уже сами по себе являлись отличным предупреждением.

Дверь легонько заскрипела, и Матео повернулся как раз в тот момент, когда, радостно всплеснув руками, в комнату вошла пожилая женщина в домашнем платье. Она ласково обняла Бьянку и Марию и, приветливо кивнув ему, сказала, что ужин почти готов. Кухарка, решил Матео, но, что странно, на женщине не было белого фартука, который, не снимая, носила Мария. Похоже, такая униформа была только причудой Бьянки, а не всех аристократов.

Вообще о жизни аристократов он знал очень мало. Да и наблюдая за Бьянкой, уединившейся в мрачном особняке с собственным кладбищем, едва ли можно было составить верное представление о светском обществе.

Вот, например, слуги, размышлял он. У его отца на ферме, конечно, были работники, но слугами они не были. Они приходили утром, делали то, что должны, и уходили вечером к своим семьям. Здесь же получается, что Мария и эта пожилая женщина живут в одном доме со своими хозяевами. Порой странными, как Бьянка. И от этого сами становятся еще более странными, как Мария…

Или другой момент: неужели называть Бьянку “госпожа”, как это делает Мария, так уж обязательно? Эта пожилая женщина, целуя ее в обе щеки, просто назвала ее “своей девочкой”.

— А и я не думал, — тихо сказал он, — что у тебя со слугами такие теплые отношения.

— Что тебя не устраивает? — покосилась на него Бьянка. — Роза всю жизнь у папы работает, она как член семьи. Без нее тут вообще бы все развалилось, особенно с тех пор как мама…

Она осеклась и уже сердито посмотрела на него.

— И вообще хватит нести чушь! Назовешь Розу или особенно Марию служанками, и у тебя тут будут проблемы! Большие проблемы!.. Понял?

Матео только